Авантюра, валюта и кровь

– Я Майкл Мэссон, говоря по-русски, Михаил Мишин – двоюродный брат дегенерата, не представляющего, что на свете существуют мобильные телефоны, и не догадавшегося предупредить спутницу жизни, что у вас находятся гости. Белокурая девушка, что так яростно с тобой билась, она моя возлюбленная, в связи с чем к твоему суженному не имеет никаких отношений. Полупьяный субъект – это Алик, родной брат моей ненаглядной красавицы.

– Всё, что я слышала, действительно правда? – сморщив расквашенный носик, спросила Лиза у нерадивого ухажера.

– Да, – поспешил Игорь одновременно и заверить, и успокоить униженную подругу, – хотя, если честно, я бы предпочел никогда их не узнавать; скажу больше, они ввались в квартиру неожиданно, без приглашения и буквально за минуту до твоего внезапного появления, – сказал повинившись, а чтобы еще больше сгладить небрежную нерасторопность, удрученно добавил: – Именно поэтому я и не смог тебя предупредить об их появлении.

– Тогда, ладно, – утерев платком кровоточивший носик, миролюбиво проворчала Елизавета, – после несложного объяснения всё стало понятно. Прошу у всех присутствующих прощения, – жест доброй хозяйки был просто необходим, – и не судите меня слишком строго: всему виной моя необузданная ревнивость – вот я и не смогла удержаться.

Видя, что «бушевавшие што́рмы» в общей сложности улеглись, в разговор вмешался ненасытный Альбертик, которого начинало потряхивать и который чувствовал, как из его тела неотвратимо начинает испаряться целительный самогон, выпитый им недавно с Николиным:

– Прошу меня извинить, но, может быть, кто-нибудь угостит меня бутылочкой пива, а то состояние у меня, если честно, «хреновское», того и гляди, «копыта отброшу» – меня и бить-то не надо.

– Иди возьми в холодильнике, – разрешил хозяин квартиры.

– Только не больше двух, – тут же вмешалась Хлоя, – а то я тебя знаю… да и хватит, наверное, уже пить, пора принимать человеческий облик, – про себя же добавила, – а то вдруг еще куда сможешь понадобиться?

Когда наболевшие вопросы оказались исчерпаны, а случившиеся неприятности удачно, почти безболезненно, разрешились, время же было уже достаточно позднее (стрелки часов давно перевалили за два часа ночи), и гости и хозяева напились на ночь горячего чаю, а заодно, перед тем как стали укладываться, слегка перекусили, не обозначая пока причины, побудившей Майкла появился на Родине; между прочим, Ситнев сумел успокоить исстрадавшуюся душу не двумя, как ему было разрешено, а тремя бутылками пива (под шумок ему удалось прихватить и еще одну, никем не учтенную). В дальнейшем Игорь и Лиза легли в роскошной спальне, общей площадь доходившей до сорока метров в квадрате и имевшей внутри нежный розовый цвет, как нетрудно догадаться, выбранный новоиспеченной хозяйкой; из мебели можно отметить следующие предметы домашнего интерьера: двуспальную кровать, отличавшуюся невероятно огромным размером, элегантные шторы, сочетавшиеся с обоями, широкий шифоньер, снабженный невероятным секретом (через него можно было попасть в небольшую кладовку, где хранился всяческий инструмент, личные вещи хозяев, а еще был смонтирован металлический сейф, используемый под хранение денежных сбережений, принадлежавших живущим в квартире владельцам – попасть туда возможно было через дверной проем, надежно скрывающийся за модной одеждой, кучно развешанной сразу за выдвижными створками); также в комнате находился внушительный туалетный столик да еще телевизор, установленный на прочной подставке. Гостям пришлось разместиться в обширной гостиной, оказавшейся смежной с не менее просторной кухней: она имела до десяти метров в ширину и чуть больше в длину. Останавливаясь на ее описании, необходимо сказать, что посередине располагался вместительный диван, представленный конструкцией углового типа и установленный прямо перед мебельной стенкой, где, кроме многочисленного «ненужного хлама» (хрустальной и фарфоровой посуды, декоративных безделушек, книг и т.д.), стоял огромный плазменный телевизор и располагалась звуковая стерео установка; еще в комнате присутствовали два раскладных мягких кресла, которые, в случае надобности, можно было использовать и в качестве удобных кроватей – как раз в них-то и разлеглись полупьяный Альберт и его очаровательная сестрица, причем последняя поступила так по собственному, вполне оправданному, желанию, предоставив шикарный диван (при желании способный сделаться двуспальным, супружеским ложем) второму мужчине, оставшемуся без отдельного спального места.