Авантюра, валюта и кровь

Развалившись на мягкой, прекрасной мебели, Мишин еще какое-то время обдумывал первостепенные планы на завтра, где главным приоритетом ему, конечно же, виделось, как перейти с братом на откровенный разговор о необходимости побыстрее разжиться «спасительным кокаином»? Наконец, устав строить бесполезные цепи, не подкрепленные никакой существующей логикой, он начал было уже дремать, как неожиданно почувствовал, что кто-то нежно потрогал его за левую руку; вздрогнув от неожиданности, Мэссон резко открыл глаза, а следом, к неописуемой радости, разглядел, что прямо перед ним возникла распрекрасная полуголая Хлоя. Беззастенчиво согнав любимого человека с занимаемо им пространства, она, с одной стороны, быстренько, с другой, безмятежно раздвинула вторую половину часть мебели и беззастенчиво юркнула под теплое одеяло.

– В том «отстойном кресле» я попросту задубела, – объяснила она немного странное поведение и, не дождавшись ответной реплики, сразу спросила (хотя было очевидно, что она давно уже всё решила): – Пустишь погреться?

В квартире у Борщова если не говорить душно, то считалось по крайней мере жарко, поэтому еще минуту назад Майкл лежал совершенно раскутанный; однако, услышав своеобразное объяснение Карен, он немедленно прыгнул в кровать и, плотно укутавшись, беспрекословно согласился с предложенным мнением:

– Да, действительно, холодно, полагаю, вместе будет теплее.

– Только, чур, с любезностями не приставать, – жестко обозначила девушка, – спим и всё – надеюсь, это понятно?

– Естественно, – не стал спорить разочарованный молодой человек, в глубине души понимая, что для более тесных взаимоотношений время, по-видимому, пока еще не настало.

Не засыпая и ожидая, когда «непонятливые соседи» уснут, чтобы еще раз сбегать до холодильника и втайне насладиться прохладным напитком, Альберт покрутил у виска указательным пальцем, не понимая необъяснимой игры, какую устроила его взбалмошная сестрица; здесь можно сказать, что хотя, как личность, он и полностью деградировал, но был далеко не полный дурак, чтобы не понять одной простой истины, – Карина сходит по американскому компаньону с ума… однако вот чего она при этом «ломается» – виделось для него полнейшей загадкой.

Если брать в расчет не только платоническую любовь, Хлоя со своей стороны в точности так же чувствовала, что красивый мужчина, лежащий с ней рядом, не просто превозносит ее в поэтических мыслях, но и страстно желает развития межличностных отношений, намного более наполненных интимной и чувственной близостью. Белокурая красавица еще даже подумала: «Как ему в столь неоднозначной ситуации удается сдерживать похотливое эго, ни движением ни жестом не проявляя естественного влечения и сексуального возбуждения? Наверное, он так сильно любит, что очень боится меня потерять, – рассуждала впечатленная девушка, радуясь пришедшему убеждению, что возникшие у нее чувства взаимны, а заодно, что ее парень оказался галантным и уважительным кавалером, – либо же он голубой?» – хотя в последний домысел она нисколько не верила.

Предаваясь умиротворяющим мыслям, Сидни постепенно начала засыпать и через несколько минут убедительно засопела. Ее «заразному примеру» не замедлил последовать и услужливый Мэссон. Услышав их сладостное погружение в сказочное царство Морфея, Алик потихоньку поднялся и осторожной походкой направился в кухню, намереваясь тайком откупорить еще пару банок с «живительным пивом». Как ему показалось, он вставал вроде бы очень бесшумно, не делая никаких лишних движений, но едва он сделал спасительный шаг, направленный в сторону объемного холодильника, как с дивана послышался грубый женский окрик, принадлежавший «бессердечной сестрице»:

– Куда это мы собра́лись?

– В туалет что-то приспичило, – попытался соврать нерасторопный братец, застигнутый за тяжелейшим проступком.

Вранье его, очевидно, все же «не прокатило», так как Карен пусть и еле слышимым шепотом, но достаточно убедительно прошипела:

– А ну-ка лежать! Еще один несанкционированный подъем – и пойдешь спать в коридор, на красочный коврик, разложенный в широкой прихожей.

Впоследствии в зале все посторонние звуки затихли и уснувшие гости погрузились в мир сладостных сновидений. Вместе с тем в соседней, спальной, комнате между хозяевами всё еще продолжался неоконченный разговор, для других неприятный, но им абсолютно не слышимый.

– Надолго они заявились? – первым делом спросила Елизавета и, почесывая ушибленный нос, с недовольством добавила: – Лично мне твои родственники совсем не понравились.

– Не знаю, – честно признался озадаченный Игорь, – события закрутились так быстро, что толком поговорить особо не получилось; обещаю: завтра я обязательно выясню.

– Да, сделай, пожалуйста, одолжение, – настоятельно выразилась обиженная красавица, в душе негодовавшая и желавшая хоть какого-нибудь отмщения, – и неплохо было бы им намекнуть, что гости-гостями, но надо бы и про честь не забыть – здесь не гостиница! Побыли денек-другой, повидались… они ведь с Америки?

– Справедливо, – подтвердил Борщов, пока еще не понимая вопроса.