Авантюрин. Сборник рассказов

Я положил на ковёр толстую книгу и обратился к молодой женщине из Санкт-Петербурга:

– А вы?

– У меня свой путеводитель.

Девчонка сверкнула глазами и с хитрой улыбкой полезла в сумку.

– Это дневник моего деда.

Достала тетрадь с пожелтевшими страницами и кожаной чёрной обложкой. Даже чай с мятой в стеклянных стаканах, что принёс хозяин лачуги на резном подносе, не отвлёк нашего внимания от предмета в руках девушки из России.

Она продолжила на бойком английском:

– Дед родился с душой путешественника, но в неправильном месте. Был инженером в Советском Союзе. Имел доступ к государственной тайне, потому из страны его не выпускали и приглядывали за ним, на всякий случай. Ему ничего не оставалось, как путешествовать с помощью книг и журналов, которые почтальоны пачками приносили к нам на дом. Дед читал про разные страны и составлял себе маршрут на старость: надеялся, что когда-нибудь сможет подлезть под занавес из железа. Чтобы ненароком не обвинили в измене родине или шпионаже, зашифровывал названия мест, куда хотел поехать. А вы знаете, если сердце чего-то сильно желает, это передаётся потомкам с кровью. Дедова кровь вместе с мечтами досталась моей маме. Но она тоже родилась в СССР и выучилась на инженера. С моим рождением все поменялось, даже страна стала называться иначе. Открылись границы, а старые секреты уже никого не интересовали. Дед к тому времени умер, у мамы были другие заботы, потому она вручила мне его тетрадку и попросила быть осторожной.

Все слушали её, чай остывал в стаканах. Ветер по-прежнему нёс песок со стороны Алжира. Хмурый араб стоял в стороне, скрестив руки. Она продолжала:

– Дедов дневник – мой путеводитель по миру. Пять лет потратила на его расшифровку. Зато теперь, когда посещаю описанное в нём место, чувствую, как на душе становится легче, словно дед благодарит меня с того света.

– Как он зашифровывал места? – спросила женщина из Камеруна.

– Где уже побывала? – поинтересовался старик из Северной Каролины.

– Его первой записью была: «Завидная судьба искать затопленные зелёной водой города в самом узком месте планеты». Тогда у меня ещё не было опыта, потому полгода ушло на то, чтобы понять, что он мечтал посетить развалины цивилизации майя. Потом упомянул «кусочки суши, куда ветра приносят украденные с женских щёк слезы и подслушанные в разных странах скандалы». Выяснила, что имел в виду Карибские острова, непременно в сезон ураганов. Затем нашла запись: «Поплавать бы там, где реки – ещё царство рыбы, и нет никого беспомощнее человека». Поняли что это? Так он говорил об Амазонке. Затем он увлёкся другим континентом и сделал запись: «Вот бы надоить молока африканской коровы и медленно пить его, сидя под выменем». Какое самое известное высказывание про коров? Помните, про семь тощих? Так я попала в Египет. Побывала в месте, где раньше светил величайший из маяков. В новой Александрийской библиотеке убедилась: ничто не останется на своём месте; и Эйфелева башня, Тауэр и Тадж-Махал, как и мы, гости на этой планете. Поднялась на гору Синай, но напрасно ждала – молния действительно не бьёт в одно место дважды. Пронеслась через Каир, стала печальнее у пирамид Гизы, спустилась сначала до Мемфиса, затем до Асуана и там, в месте без дождей, почувствовала себя утолившей жажду под соском голодной коровы, которая когда-то была золотой и толстой, а теперь от неё остались лишь старые кости без мяса.

Буря кончилась. Араб распахнул ставни на окнах. Только мы всё так же сидели на его ковре и слушали девушку, которая рассказывала про мечты, доставшиеся ей в наследство.

– За записью про корову следовала другая: «Под крышкой сундука – вытертые монеты. Никто не догадывается, что на дне – алмазы». Я разглядывала карты, в библиотеке пролистала все книги про Африку и только тогда поняла, что потёртая монета – это Карфаген, а алмаз на дне – Дугга. Потому я здесь. Этот город – настоящее сокровище, правда?

Кто-то сглотнул слюну и произнёс:

– А что дальше?

Девушка раскрыла тетрадку на середине, вынула закладку – перо гватемальского попугая – и прочитала:

– Кости влюблённых в солнце должны лежать на вершине. Кости влюблённых в деньги гниют в долине.

– Что это за место?

Она улыбнулась.

– Ответ на этот вопрос нашла без усилий: в детстве зачитывалась Хемингуэем.

– Килиманджаро! – воскликнули сразу двое.

Старик из Северной Каролины хлопнул себя по коленям.

Араб прокашлялся и прогремел из дверного проёма:

– Good weather.

Мы отблагодарили его и вышли. Солнце светило, как ни в чём не бывало, но никого уже не интересовали руины. Всем нам хотелось иметь такую же тетрадку, чтобы придать блеск жизни.

– Куда отправишься после Танзании? Куда ему хотелось?

Внучка советского инженера расхохоталась:

– Хорошо, я скажу, но эту загадку вы должны разгадать сами.

Мы переглянулись и разом кивнули. Она снова открыла тетрадку.

– Хамсин, как летучие мыши, ночует под потолком, на диванах разлеглись дюны. Вместо белых детей в школу ходят дикие антилопы.

Девушка попрощалась и исчезла под тёмными арками древнего амфитеатра.