Авантюрин. Сборник рассказов

– Как при песчаной буре, дёргаться не надо, дочка. Если поняла, что близко ненастье, остановись, ляг на землю и чем-нибудь накройся. Песчаные бури не длятся долго. Знаешь, от них бывает и польза. Не повредит полежать пару часов лицом в пол, а потом стряхнуть песок, вдохнуть глубоко и понять, что выжить – это уже счастье. Если твой дом завалился, значит был построен плохо или не на своём месте. Сфинкс пережил миллионы песчаных бурь, войны, упадок цивилизации; видел караваны, убийц, кладоискателей и праздных любопытных, но всё так же остаётся Сфинксом. Карфаген остаётся Карфагеном, хотя на старых камнях выросли новые виллы. По костям прежних людей ходят новые люди. Им на смену придут другие, но Карфаген так и останется Карфагеном. Добротный ковёр перевозят с места на место, даже когда он стал бледней под ласками солнца. Сотканный руками, он впитывает тепло, а узор так задуман, чтобы быть лабиринтом для взгляда. Поблуждал по нему глазами, отвлёкся, и вроде бы стало легче, и уже не хочется ни спорить, ни делить, ни расставаться. Только выпить чай и долить ещё немного в пиалу, закусить сладким орешком, закрыть глаза и тихо спеть любимую песню. Так что просто дождись, когда пройдёт буря, и всё увидишь. Если шатёр не поднять – начинай разбрасывать камни. Если дом остался на месте, возьми веник и вымети песок из щелей. Значит твой брак – храм Геродота, Петра и Пальмира, и больше ни о чём беспокоиться не нужно.

Перестать подслушивать следует до того, как разговор будет окончен. Я пошёл вперёд, на другие голоса из палаток. Как в паутинах в коридоре старого замка, запутывался в диалогах о хворосте, о муке для лепёшек, о высохшей на верёвках одежде. Подумал: «Хорошо, что больше никто не говорит о песчаной буре. Хорошо, что она близится только к одной палатке. Впрочем, буря не страшна тому, кто знает, что это только проверка». Раскрыл карту и стал размышлять, куда отправиться дальше.

Продолжается дождь

– Зачем ты сюда прилетел? – прошептала Ситлали, глядя в окно на маленького грача под дождём. – Здесь пусто.

Женщина положила перед собой чистый лист, который должен был стать письмом, подумала, что рассказать о своём настоящем, но интересное было только в далёком прошлом.

Вспомнились слова мамы о Хоакине:

– Будь осторожнее с ним. Он жадный.

Ситлали, тогда ещё девочка, перебирала бусы и цветные ленты, которые подарил ей мужчина с севера, и смеялась над глупостью мамы:

– Как он может быть жадным, когда потратил столько денег на безделушки?

– Тогда почему ищет себе невесту так далеко от дома? – упрямилась мать.

Но Ситлали не хотела сомневаться. Втайне от всех под кустом жасмина она уже дала ему согласие уехать в холодные земли.

Прошло восемь лет с тех пор, как она в последний раз была дома. Даже письмо матери ей разрешалось отправить только на праздник святой Гваделупе. Цветные ленты поблёкли и истрепались. Новых Хоакин не дарил, Ситлали берегла эти и в обычные дни завязывала косу куском верёвки.

Только когда жених привёз её в посёлок под вулканом, Ситлали поняла, что пропала. Все дома в этом странном месте пустовали, лишь в одном Хоакина с невестой ждала старуха. После извержения вулкана жители Санта-Елены уехали искать прибежище в другом месте. Остались самые бедные – мать с сыном – и заняли лучший дом в деревне. Взялись собирать поспевший урожай с деревьев, до которых не добралась лава, но вдвоём не справлялись.

– Почему бы тебе не жениться? – сказала старушка сыну. – Поезжай на юг, там девушки привыкли к работе. Забирайся в глушь и выбирай невесту победнее. Такие не убегают.

Хоакин уехал и вскоре вернулся с Ситлали. Старушка посмотрела на неё и пробурчала:

– Маловата ростом, ну да ладно. Завтра сыграем свадьбу.

На следующий день Хоакин отправился за священником в город. Ехать в проклятую деревню под вулканом согласился лишь самый молодой, и то за двойную плату. Вся церемония заняла четверть часа. Затем Хоакин повез священника обратно, а Ситлали осталась со свекровью. Старуха разглядывала полотенца из мешка с приданым, а Ситлали сидела у окна, теребила ленту в косе и часто моргала, чтобы не заплакать.

На втором году её жизни под вулканом свекровь скончалась. На третьем – родился первый мальчик, а за ним ещё два сына. Всё это время Ситлали не покидала деревни, по утрам работала на плантациях авокадо, вечерами читала сыновьям одни и те же книжки. Так проходила её жизнь, ничего не случалось. Разве что иногда вулкан дымил, и в их деревню приезжали туристы, устанавливали на треноги фотоаппараты. Тогда Ситлали собирала сумку с одеждой, умывала мальчишек и неслась к чужеземцам. Сначала просила, насколько могла спокойно, чтобы отвезли её и сыновей в город. Но приезжие замечали отчаяние в глазах Ситлали и сомневались. Тогда женщина падала на колени и умоляла. Перепуганные туристы уезжали, а она рыдала, уткнувшись лбом в землю, пока один из мальчиков не начинал дёргать мать за косу. Женщина поднималась, стряхивала пыль с подола и, всхлипывая, вела детей в дом посреди пустой деревни.