Авантюрист

Понимая, что из большинства уголовников и бродяг никакими колотушками солдат не выкуешь, Фишер разбавил их своими слугами и арендаторами из числа должников. Офицерские чины полковник раздал друзьям, коллегам и сослуживцам юности. Волей случая в их числе оказалось несколько компетентных военных специалистов. Но главное, он усилил отряд сотней гвардейцев, получивших сержантские должности и задачу превратить сброд в солдат, а толпу в подразделение. И вот полк Фишера отправился навстречу превратностям войны и за две недели марша без единого выстрела понес около сотни небоевых потерь за счет дезертиров и заболевших. Для полноты картины следует добавить, что полковник Фишер был повинен в том, что атака бойцов Драгомирова и граничар несколько запоздала. Фрайбургские ополченцы вступили в ущелье в тот момент, когда мой «заградотряд» спешно ретировался от рванувшего боекомплекта ракетной установки и теоретически мог поддержать намеченную вылазку волонтеров. Но момент был упущен из-за нерешительности полковника. Капитана Драгомирова, готовившего атаку, взялись допекать порученцы и курьеры, требовавшие ввести вновь прибывших офицеров в курс дела; а Фишер, продержав его в приемной во время обеда, с ходу похерил проект совместной атаки. Ко всему прочему, передовой дозор полка при появлении в ущелье обстрелял тыловое охранение граничар. Хоть и безрезультатно, но непростые отношения колониальных войск с этими гордыми воинами осложнились до предела. Более ничем, кроме мелкой мародерки, фрайбургские ополченцы в тот день себя не проявили.

За массивным столом, неизбежно превращающим каждого посетителя в просителя и внушающим ему священный трепет перед Государственной Машиной, невзирая на поздний час, имитировал бурную деятельность сухощавый мужчина в вычурном и богатом камзоле.

Созвездие крупных ювелирных изделий — не сразу сообразил, что вижу награды, — рассыпалось от горла до плеча. Ниже высокого воротника с шитьем по груди растекся монументальный золотой горжет, украшенный драгоценными камнями и орнаментом. Толстая, расшитая златом-серебром лента заменяла офицерский шарф. На плечах в такт движениям покачивались заросли циклопических «висюлек», пришитых к овальным подушечкам, покрытым, в свою очередь, золочеными вензелями. Судя по эполетам, передо мной маршал, или нет, генералиссимус Вселенной! От обилия узорного шитья и камней слегка рябило в глазах. Совершенно справедливо чувствуя себя поденщиком в рабочей одежде, подумал: сколько же весит такой парадный мундир? Мужичок ведь совсем не богатырских статей.

Каюсь, поначалу принял его за очередного секретаря или адъютанта, вереницу которых миновал в прихожей, поэтому огляделся по сторонам в поисках самого полковника. Поскольку чиновник не соизволил сразу оторвать от документов свой взор, некоторое время «любовался» его крупным необычной формы черепом и узловатыми пальцами, которыми он ловко перебирал серые листы бумаги, подписывая избранные вычурными завитушками. Голова с лоснящимся пергаментом кожи, обрамленная жидким волосяным покровом с редкой сединой, походила на Лысую гору. Сходство усиливали тени от огней, учинившие разнузданные пляски на внушительных залысинах. Таким оказалось первое впечатление, какие демоны скрывались внутри, мне еще предстояло узнать.

Ярко и расточительно пылали свечи в настольных роскошных канделябрах на три рожка, масляные лампы с дорогими плафонами из тонкого стекла, а в массивной жаровне потрескивали угольки, завершая атмосферу света, тепла и комфорта. В воздухе ощущался густой и непривычный запах благовоний. С наличием двух комодов я готов был смириться, даже кресло и гарнитур мягких резных стульев не вызывали явного отторжения, а вот необходимости тащить на войну вазы, статуэтки и шкатулки никак не понял. И без них эту сверхшикарную обстановку никакой Никодим не втиснет меньше чем в две фуры!

Когда мне надоело разглядывать рабочий кабинет крупного чиновника, оказавшийся в походном офицерском шатре, на утомленного героя дня снизошло озарение, что этот лысоватый очкастый невзрачный писатель резолюций и есть здешний царь, бог и воинский начальник.

Привлекая внимание хозяина кабинета, откашлялся и как можно четче представился, озвучив заранее приготовленную и даже отрепетированную перед зеркалом фразу.

Полковник оторвался от дел и сквозь забавное пенсне в мой лоб уперся колючий взгляд бумажного крота. Чинно сложил стопочкой подписанные бумаги, погладил короткую бородку клинышком и указательным пальцем поддержал свои окуляры на переносице. Густые усы расцветки «соль с перцем», несомненно, составляющие гордость данного индивидуума, и брылястые щеки с бакенбардами дополняли образ. Странным образом мой лоб покрылся испариной. Мелькнула внезапная мысль, что «полкан» не такая уж старая и бесполезная развалина, а умудренный жизненным опытом интриган, который не только сам врет как дышит, но и за версту чует ложь.