Авантюрист

В мой усталый, взбодренный эйфорией победы и обескураженный таким поворотом дел разум лучом света проникла догадка, что этот «пуп земли» вымораживал взятку. Конечно! Жены изменников нащебетали про батальонную казну, гамионы и товары. Обоз, растянувшийся по ущелью на полкилометра, трудно не заметить. И то, что Никодим мобилизовал приблудных слуг попутно обмародерить трупы и центральный лагерь по договоренности с волонтерами Драгомирова, от заинтересованных глаз тоже не укрылось. Вот и решил «полкан» половить рыбку в мутной воде. Зацепившись за догадку, попытался оценить, как далеко зайдет жадность военачальника. Обойдемся деньгами или придется сдать драгоценности, товары и, не дай бог, артиллерийские гамионы?

— Хорошо, сколько? — Я понизил тон достаточно для столь деликатного вопроса.

— Да как вы смеете?! — Оппонент мгновенно отреагировал, словно ждал вопроса.

— У каждого есть цена, полковник. — Мне не пришлось разыгрывать цинизм в голосе. Вселенская усталость его вполне подменяла. — Скажите сколько, и закончим этот фарс!

— Мерзавец! Подонок! — повторял разгневанный Фишер, который, казалось, был готов напасть на меня с кулачками, так яростно он ими потрясал. — Это немыслимо! Под суд! Нет, под трибунал! С распубликованием! Расстрел!!!

Все в кучу собрал, идиот, гражданскую казнь и военно-полевой суд! Распубликование — элемент гражданской казни чиновника, когда факт позорного увольнения со службы публикуется в газетах. В отношении офицеров Армии Освобождения не применяется.

Есть предел человеческим силам, тому же терпению. Мое еще днем благодаря непоседе Белову закончилось. Забыв про подчиненных и главную миссию, вспылил, оборвав полковничьи разглагольствования криком:

— Вы старый, больной на голову кулан, Фишер! Вы совершаете большую ошибку!

— Увес-с-сти! — задохнулся раскрасневшийся оппонент, опадая в удобное кресло. В руки клещами вцепились охранники, мгновенно отняв саблю и пистоль. Я лишь загадочно им улыбался, понимая, что ничего исправить уже не выйдет.

Увы, поздно понял: полковнику не нужна была часть, он захотел присвоить себе все — и победу, и трофеи. Стоило попадать в другой мир, чтобы увидеть этюд «если красть, то миллион» в исполнении высокопоставленного ничтожества?

На выходе из палатки, глядя перед собой, скороговоркой произнес на русинском:

— Акинф, старшим назначается Белов. Я задержан по подозрению в мародерстве.

Двое дюжих гренадеров столкнулись между собой ровно на том месте, где секундой раньше находился мой ординарец. Какой-то слуга, уронив полный поднос бутылок и закусок, рухнул кулем под ноги караульным, мешая тем сорваться в погоню. Смазанная тень Акинфа бесшумно растворилась в темноте.

— Держи его! Держи!!! — запоздало крикнул один из крутившихся у палатки лощеных холуев. Подхватили клич многие, но отчего-то никто из толпы синемундирных солдат и попугайски разодетых офицеров не спешил перехватить ловкого русина у лагеря отряда. Стрелять вдогонку посреди стиснутого скалами бивуака, к счастью, никто не решился.

Уход в туман оказался неожиданным, но своевременным. Мрачные своды темницы на фоне упадка сил и мутных перспектив практически вдавили меня в депрессию. После сортирной вони сухой и неприятно липкий туман на секунду показался свежим ветерком. Забавно. Я топтался посреди ровной площадки — плотные жгуты из тумана ограничивали ее с четырех сторон, словно боксерский ринг. Вспомнились призраки, скелет-указатель и всякие ряженые, которых наблюдал у костра в прошлый раз. Ножны за голенищем ощутил с невыразимым облегчением.

— Готов?

Мужской смутно знакомый голос раздался позади, заставив непроизвольно вздрогнуть. Н-да, выстрелов и пуль над головой уже не пугаюсь, но сейчас струхнул.

— Всегда готов! — прохрипел я, оборачиваясь к источнику голоса. В противоположном углу подпрыгивал в пижонских кроссовках и разминал кисти в красных перчатках мастер игры Арагорн Московский. Все-таки площадка оказалась именно рингом, даже поверхность под ногами слегка пружинила. С тихим шелестом с плеч новоявленной звезды бокса опал блескучий халат и уполз за канаты. Противник остался в коротких спортивных шортах и майке со звездами, сшитых из какой-то умопомрачительно дорогой ткани ярко-алого цвета.

— Какими судьбами?

— Выдалось пять минут свободных. Язык разминать в пикировках с разными деятелями уже устал, вот решил размять кулаки.

Мои кисти почувствовали на себе основательно подзабытую тяжесть десятиунцевых «перчей», и тело само приняло защитную стойку. Шутник наколдовал мне перчатки синего цвета. Все люди сходят с ума по-своему, а боги вовсе непостижимым образом. Возникшая в усталом теле легкость только убедила меня в нереальности происходящего, а антураж намекал, что мне назначено сойтись в шутовском поединке с крейзанутым богом.

Конечно, Ральфовы боты отнюдь не спортивная обувь и резво скакать в них по пружинящим матам несколько затруднительно. Кроме перчаток, Арагорн ничем больше меня не снабдил, только сковывающий движения камзол сбросил с меня тем же колдовским способом, что и свой мажорский халат.