Авантюрист

Перебинтованные покалеченные братцы оживленно галдели, переваривая ранее услышанное, куда важнее далекой и чужой Катерины. Едва осенило, как сразу же пожалел, что рядом некому врезать мне за такое! Номинально солдаты не являлись крепостными. Барщина, оброк и другие повинности закабаленного земледельца исчезали вместе со сбриваемыми в карантине волосами. С другой стороны, рекрутчина в народе справедливо считалась много худшей долей, чем принадлежать самому лютому самодуру-помещику. Опять же отказ солдат от прежней фамилии откровенно намекал, что они собственность армии. Конкретно в нашем случае — Светлейшего князя Белоярова.

Поскольку все еще слабо ориентировался в местных реалиях, похоже, снова накосячил. Объявление воли нижним чинам, а как иначе трактовать слова: «В моем отряде рабов нет?» — может иметь далеко идущие последствия для карбонария Романова. Вряд ли потерпевшая сторона проглотит такую наглость. Пришлось дезавуировать заявление:

— Значит, повторяю еще раз. Дойдем до Золотой рощи, каждый будет волен решать, ГДЕ ему дальше служить. В вольной роте лейтенанта Романова на защите Золотой рощи или в батальонах у князя Белоярова. Это раз. Там же вся добыча будет продана, и, кому сколько полагается, все столько и получат. Сегодня сочтем вчерашний прибыток: раненым полагается двойная доля, увечным тройная. Можете выбрать из своих рядов доверенное лицо в помощь нам. Это два. Как и обещал, буду хлопотать в штабе армии и перед князем, чтобы погибших в засаде товарищей наших записали павшими в бою и больше обычного рекрутов с их общин не требовали. Поименный список в четыреста восемьдесят пять душ господин подофицер Белов подготовил.

Получилось только хуже. Народу собралось порядком. В задних рядах задавали вопросы, на вопрошавших «шикали», отчего гвалт только увеличивался.

— Дальше. Часть и прошлой и новой добычи назначена в помощь родственникам погибших. Сколько на это дело всего денег выйдет и как это лучше устроить, станет ясно в Золотой роще. На этом все разговоры прекращаем. Приказ по госпиталю: всем набираться сил и выздоравливать.

Перевел дух, думая, как поступить с женой каптенармуса. Обещать надо аккуратно, у меня, конечно, «цельный» маг в браслете квартирует, но вряд ли он сможет телепортировать ее из далекого княжества за тридевять земель в русинский штат Колоний. Да, география — наука не дворянская, хоть бы в атлас глянул, прежде чем языком болтать.

— Ты, Прохор, главное, поправляйся, а там видно будет. Война план покажет, солдат.

На выходе столкнулся еще с двумя медсестрами в «фирменных» асенитских передничках и шапочках. В руках корзиночки с бинтами и флаконами, свернутые одеяла-простыни. Светленькие, чистенькие, робкие. В паху вдруг сделалось тесно, в животе томительно щекотно, а в голове пролетело телеграфом: «Милашки. Я бы вдул. Каждой отдельно или двум сразу». Следом пришло ощущение, словно кто-то снисходительно и мягко погладил меня по голове, как шаловливого ребенка.

«Извини, княжна! Вчера перед женским полом нагрешил весьма, но все равно бы вдул!» — упорствовал я. В ответ ощутил направленное на себя сочувствие. И вот уже сознание проецирует образы каких-то неизвестных пацанов в мундирах. Вызов? Дуэль? Черт, больно-то как железякой в кишки получить. Предсказуемый финал: деревенская баба ухватом перефехтует меня с саблей, а боевой офицер, пусть даже безусый юнец, порвет, как грелку. Чужие невесты для погусарить — совсем не вариант. Как говорится, «осознал свою вину, меру, степень, глубину!». Вот, значит, какие тут порядки, неосторожный намек — и одним мертвым наемником станет больше. Лады, держу себя в штанах, иду своей дорогой.

Фу-у-х. Вот это я попал! Одно дело — на болоте отчаявшийся народ в наемники вербовать, там можно было обещать что угодно, потому как мало кто верил, что выберемся. Здесь уже граница русинского штата. Свои законы, традиции с обычаями — о которых я ни малейшего понятия не имею, а Ральфу до моей дури дела мало, у него сейчас свои игрушки.

Неплохо размялся, теперь не страшно и с полковником Фишером вчерашнее словесное айкидо продолжить. Кликнул Акинфа. Какой-то ветошью прошелся по запыленным сапогам, выудил из кипы трофеев и нацепил перевязь с «пырялом» в ножнах побогаче. Во время проверки, легко ли извлекается узкий клинок из ножен, пришло понимание, что у меня в руках здешний аналог шпаги, который называется нобильшверт, или благородный меч. Статусная вещица — подразумевает, что владелец заслужил право на ношение. То, что нужно, чтобы подчеркнуть заявленную принадлежность к имперскому военному нобилитету, авось не придется доставать. К моему немалому удивлению, Ральф владел холодным оружием немногим лучше меня, хотя в имперском университете фехтование — в числе обязательных предметов. Подсказал, как правильно нацепить, чтоб не вызвать подозрений и насмешек, и на том спасибо.