Авантюрист и любовник Сидней Рейли

«Что до самого Петерса, то в 1930 году мы находим его сердитую и крикливую статью в номере «Известий» от 19 декабря — тринадцатилетний юбилей существования ВЧК—ОГПУ. Дифирамбы Дзержинскому… заполняют большую часть одной страницы газеты, на другой — статья Петерса о негодяях, которые едва не погубили молодую большевистскую Россию, и только бдительность ВЧК, Дзержинского и его самого, Петерса, спасла Россию от восстановления монархии и капитализма. Тут среди самых злейших врагов названы Черчилль и Пуанкаре, Локкарт, Рейли и Вертемон, замышлявшие гибель революции и раздел России, подкупавшие подонков из русского населения, готовившие восстания, взрывы мостов и железных дорог, которые окончательно лишили бы и Москву, и Петроград снабжения и обрекли бы население на голодную смерть… А через семь лет Петерс, вместе с Лацисом и другими помощниками Дзержинского и сотнями сотрудников ВЧК—ОГПУ—НКВД, был расстрелян по приказу Сталина сменившими их на время работниками этих учреждений, которые позже также были ликвидированы. Об этом можно прочесть в «Бюллетене оппозиции» (1938 г.) Троцкого в статье, где он пишет о первых после Сталинской конституции выборах в СССР: «В последние минуты перед подсчетом голосов выяснилось, что 54 кандидата партии исчезли. Среди них называли зам. председателя совнаркома Валерия Межлаука, шесть членов правительства, генерала Алксниса, командующего воздушным флотом, семь других генералов, а также Лациса и Петерса, служивших в ВЧК с первого дня ее существования».

(Из книги Н. Берберовой «Железная женщина»,)

1979 год Москва, площадь Дзержинского

— Вы куда, гражданка? — окликнул дежурный Вику.

— Меня вызвали… — растерялась она. — На три часа.

— Фамилия?

— Лютикова…

Дежурный порылся в бумагах.

— Нет такой. А кто вызывал? В какой кабинет?

— Этот человек представился по телефону Юрием Владимировичем. А фамилия… такая странная… я не запомнила.

— Это ко мне, товарищ лейтенант, — из полумрака коридора выступил молодой светловолосый человек в штатском. — Вы ведь Виктория Валентиновна Лютикова?

Вика кивнула.

— Юрий Владимирович Дрига. Это я вам звонил.

— Пропуск выписывать? — высунулся из окошечка дежурный.

— Нет-нет. У нас просто дружеская беседа. — Дрига взял Вику под локоток и повел к лифту. — …Мы пригласили вас как честного человека, — проникновенно начал Юрий Владимирович, взглянув Вике в глаза. — Только вы можете помочь нам.

Вика комкала в руке носовой платок.

— Но я… чем я могу вам помочь?.. Разве что… в архиве…

— Вы ведь бываете не только на службе, — тонко улыбнулся Дрига. — У вас есть знакомые… друзья… близкие, наконец. И среди них встречаются всякие люди, согласитесь…

— Но среди моих знакомых нет никого, кто угрожал бы государственной безопасности, — возразила Лютикова.

— Это делает вам честь, — похвалил ее комитетчик. — Но, видите ли, Виктория Валентиновна, я не знаю никого, кто вышел бы на Красную площадь и начал кричать, что угрожает нашей стране. А между тем не так уж мало людей, чем-то недовольных. У кого-то не складывается личная жизнь, кто-то считает, что у него слишком маленькая зарплата… И в своих неурядицах они начинают винить не самих себя, а других… Или даже правительство…

Он выжидательно посмотрел на Вику.

Она поправила очки.

Не дождавшись ответа, Дрига продолжал:

— Вот вы, наверное, думаете, к чему он клонит? Ищет врагов народа среди моих знакомых? Бросьте, Виктория Валентиновна, нет теперь такого понятия. Оно осталось в далеком прошлом.