Авантюрист и любовник Сидней Рейли

— Ну не знаю, — Хикс возбужденно забегал по комнате. — А почему нас вообще отвозили на Лубянку? У большевиков нет никакой логики! От них надо держаться подальше!

— Но вдруг Мура осталась в тюрьме? — тоскливо спросил Локкарт.

— Даже если и осталась… Вы же знаете, нас выпустили сразу только потому, что мы представители иностранной державы. А она русская. С ней еще будут разбираться несколько дней. Убедятся, что ничего такого за ней не числится, и тоже отпустят…

Впрочем, в голосе Хикса уверенности не чувствовалось.

— Вот видите, — вздохнул Роберт. — Вы и сами в это не верите… — он решительно направился к дверям и остановился на пороге. — Пожелайте мне удачи, друг мой…

Около здания ВЧК Локкарт остановился и перекрестился.

— С Богом, — сказал он сам себе, открывая тяжелую дубовую дверь.

Навстречу ему поднялся дежурный.

— Ваши документы, товарищ, — потребовал он.

Локкарт молча протянул удостоверение главы английской миссии в Советской республике.

— Локкарт? — недоверчиво переспросил дежурный, не выпуская бумаги из рук. — Роберт Брюс?

— Да-да, — нетерпеливо кивнул англичанин. — Это я. Мне нужно видеть товарища Петерса. Он на месте?

Дежурный как-то странно поглядел на него.

— Я вас сам провожу к товарищу Петерсу. — Документы он по-прежнему не отдавал. — Иванов! — дежурный повысил голос, подзывая молоденького солдата, стоявшего возле лестницы. — Проследи тут… У меня важное дело…

Следом за дежурным Роберт поднялся на второй этаж.

— Товарищ Петерс, — сказал чекист, первым входя в кабинет, — тут господин Локкарт…

Ян Христофорович, который, обжигаясь, пил чай, едва не поперхнулся. Он отставил стакан в сторону и поднялся навстречу посетителю.

— Ну, наконец-то! — воскликнул он, пожимая руку англичанину. — Сам пожаловал! А мы тут все с ног сбились!

Роберт Брюс улыбнулся.

— Здравствуйте, Ян Христофорович. Видите, как совпали наши интересы — вы хотели видеть меня, я вас… Но, ради Бога, позвольте, пренебрегая приличиями, сначала я выложу свое дело…

— Да-да, конечно, — Петерс гостеприимно предложил посетителю стул. — Можете идти, — кивнул он дежурному, усаживаясь напротив Локкарта. — Я слушаю вас, Роберт.

— Право, не знаю, с чего начать… После того недоразумения, ну после ареста… госпожа Закревская… вы знакомы с нею… Мура… не пришла домой. И вот уже несколько дней мне ничего не известно о ее судьбе. Я был в американском посольстве, думал, она, потрясенная событиями, отправилась туда после освобождения… Наводил справки у заместителя наркома иностранных дел товарища Карахана… Никто ничего не знает… Может быть, вы в курсе, где теперь она?

— Нет, — быстро ответил Петерс. — И мне ничего о ней не известно.

— Ян Христофорович, — Локкарт умоляюще глядел на него, — ну зачем вы так? Я думал, у нас добрые дружеские отношения… Вы же знаете, что для меня Мура… Ее арестовали одновременно со мною и Хиксом. На Лубянку везли в одном автомобиле… Она в тюрьме, вы просто не хотите мне сказать. Но ведь она же ни в чем не виновата!

— Гражданка Закревская, — холодно произнес Петерс, — арестована по подозрению в заговоре против Советской республики. Это очень серьезное обвинение, господин Локкарт, очень…

— Ян Христофорович! Но ведь не было никакого заговора! Не было и нет!

— Разве? — иронически усмехнулся чекист.

Локкарт смутился.

— Поймите меня правильно, — горячо заговорил он. — Если даже заговор и существовал, то я не имею к нему ни малейшего отношения. Более того, вы прекрасно знаете, с каким воодушевлением воспринял я все революционные перемены в России, тем самым восстановив против себя своих английских шефов. Я люблю эту страну и радуюсь тому, что она наконец-то…

— А Рейли? — Петерс в упор глядел на собеседника.

— Рейли? Я же объяснял вам три дня назад во время допроса, Ян Христофорович, что знаком с этим человеком, но взглядов его не разделяю. Да, он говорил что-то о взятии Кремля и тому подобное, но это все фантазии, выдумки, вздор! И какое отношение имеет к нему Мура?

— Над этим вопросом сейчас мы и работаем. Извините, господин Локкарт, но больше я ничего не могу вам сказать.

Роберт поднялся, чтобы идти.

— Но я могу ей хотя бы письмо написать? — спросил он дрогнувшим голосом.

— Не думаю, — отозвался Петерс, поднимая телефонную трубку. — Дежурного ко мне.

— Но хотя бы примерно, когда вы ее освободите? — Локкарт едва не плакал.

— Не раньше, чем вас, дорогой Роберт, не раньше, чем вас… — Ян Христофорович поднялся с места и обошел вокруг стола. — Вы забыли выслушать мое дело. А оно заключается в следующем: вы арестованы.

— То есть как? — остолбенел англичанин.

— Выяснились некоторые новые обстоятельства вашей контрреволюционной деятельности, в связи с чем мы и определили вам новую меру пресечения. Мне очень жаль, Роберт, что среди заговорщиков оказались именно вы, человек, к которому я чувствовал симпатию и которому доверял…

По спине Локкарта катился холодный пот. В горле словно кость застряла. Он несколько раз судорожно вздохнул, прежде чем заговорил.

— Позвольте, товарищ Петерс. Это… незаконно… Дипломатический иммунитет…