Авдотья Рязаночка

Хан. Нет. Как в старой песне у нас поют, так сделаю. Сорви цветок, женщина, какой под ногами растет. Где стоишь, там сорви!

Авдотья. Зачем?

Хан. Срок тебе даю. Пока цветет цветок, пока в небо глядит — твое время, ищи свою родню. А завянет цветок, в землю глядеть станет — нет больше твоего времени. Кончилось твое время.

Авдотья. Да что ж это? Долго ли цветку без корня цвесть? Разом завянет… А ежели я своих найти не успею?

Хан. Значит, судьба. Пропала твоя родня!

Авдотья. Ну, и твои царевичи пропали!

Актай хватается за плетку. Бечак возмущенно и укоризненно качает головой. Женщины всплескивают руками.

Хан. Грозить будешь — башка с плеч долой. А братьев без тебя найду. По всем степям, по всем лесам разошлю. Найдут! (Помолчав.)А не найдут — судьба!

Авдотья(несколько мгновений молча глядит на него, потом говорит негромко и просто).Ну, будь по-твоему. Попытаем судьбу. (Оглядывается кругом.)Только разве найдешь в эту пору цветок, чтобы в небо глядел? Осень, повяло все, полегло… Ох! Да ведь есть у меня цветок! Словно нарочно сберегла… Вот, глядите — в три венчика. Один расцвел, а два еще и не распустились. Годится?

Бечак. Подай сюда! (Берет у Авдотьи цветок и показывает хану и Актаю.)

Актай. Что за цветок? Откуда взяла?

Авдотья. Откуда же? С земли сорвала.

Актай. Не наш. С той стороны принесла. Из лесу.

Бечак. Нет, Актай-Мерген, простой цветок, в степи у нас растет — кони копытами топчут. В лесу бы сорвала — завял бы давно.

Хан. Твоя правда, Бечак-Мурза. Завял бы давно. Возьми свой цветок, женщина. Пока на солнце глядит, ищи своих братьев. Ханское слово крепко.

Авдотья. Ну что ж, хан татарский, ты здесь хозяин — твоя воля. Прикажи рязан наших весть — авось найду своих.

Ханделает знак Актаю, тот — Кайдану. Кайдан уходит.

Актай(Бечаку негромко).Милостив хан, а я бы ее собакам отдал — пускай рвут!..

Бечак. Нельзя собакам: царевичей выручать надо.

Из-за кибиток выходит Кайдан. За ним два воина выводят полонян. Они идут друг за другом, связанные одной веревкой. Руки их скручены за спиной, одёжа в лохмотьях. Впереди идет высокий седой старик. Не взглянув ни на хана, ни на Авдотью, словно слепой, он проходит мимо. За ним, тяжело волоча ногу, идет худой, черный человек средних лет.

Авдотья. Ох, батюшки!..

Хромой человек(быстро взглянув на нее).Да ты ль это, Авдотья Васильевна? Кузнечиха?

Авдотья. Я, Степан Федорыч, я, голубчик… А тебя и узнать-то нельзя…

Актай. Брат?

Авдотья(помолчав, с трудом).Н-нет…

Хромого человека сменяет юноша. За ним идет огромный, еще недавно могучий человек с перевязанной головой, с колодкой на шее и спутанными, как у стреноженной лошади, ногами.

Иван Васильевич! (Схватившись руками за щеки).Ох, горе ты мое!

Человек с колодкой.Здравствуй, Авдотья Васильевна! Да как же ты добралась до нас, до преисподней нашей? Ровно на тот свет пришла…

Актай. Брат?

Авдотья молчит.

Проходи!

Авдотья. Нет! Постой!.. Брат это мой! Брат!

Актай(делает знак воину, тот перерубает веревки).Становись в сторону.

Авдотья. Колодку-то с него снимите, веревки!

Бечак. Развяжи его, Урдю! Выкупила баба.

Актай. Одна голова есть — две за нами.

Человек с колодкой.Выкупила? Да нешто ж правда? Матушка моя!.. Авдотья Васильевна…

Актай. Становись на ту сторону! (Машет рукой.)Пускай другие идут!

Один за другим проходят связанные, измученные, истомленные люди. Изнемогая от жалости, в слезах, провожает их взглядом Авдотья. По временам она закрывает глаза или отворачивается, не в силах вынести тяжесть своего и чужого горя.

Смотри, Бечак-Мурза: цветок у ней в руках завял — в землю глядит.