Ave Eva

Всё так и есть: блаженны мы,
мир посетившие во время
ещё невиданной чумы:
мы были там, мы были с теми,
наш опыт – иго, благо, дар, –
он бургер превращает в брашна,
с ним, лёгким, как воздушный шар,
ни жить, ни умирать не страшно…

«Какое счастье – карантин…»

Какое счастье – карантин
(что книг,
что фильмов и картин!),
каникулы посреди года!
Не нужно никого учить,
но, как велела нам природа,
страдать и мыслить,
есть и пить.
Внутри двухкомнатной тюрьмы
проверить чувства можем мы.
(А то ведь что же?
Год за годом
в химчистку отдаёшь пальто,
стираешь, кормишь бутербродом,
а знаешь ли – с тобою кто?
А знаешь ли – кто друг, кто враг,
а без кого нельзя никак?
И знаешь ли в лицо соседа?
И как зовут его жену?
И то, что скоро День Победы,
а он, сосед, прошёл войну?)
Ещё – взглянув на календарь,
покрасить яйца, словно встарь,
шафраном,
луком
и зелёнкой…
Осталось сколько жизни той?
Так пусть же будет удалёнкой –
зелёной,
жёлтой,
золотой!
И даже если Божий храм
закроют –
что за дело нам?
Мы заключимся в катакомбы,
где день от дня неотличим, –
закажем пиццу, включим компы…
Или компы?
Или включим?
И кончится Великий пост,
что от Земли был и до звёзд.
И если колокольным звоном
не разживёмся – МЧС
пришлёт всем нам
(а значит, что нам?)
по эсэмэс: «Христос воскрес!»

«Всё не только пройдёт…»

Всё не только пройдёт,
но, пройдя, будет мило –
вспомним нынешний год:
спички, гречку и мыло.
Вспомним эту чуму,
вспомним эту холеру,
как сидели в дому,
испытуясь на веру.
Вспомним эту весну,
её май без парада,
вспомним злую длину
карантинного ада,
где впервые вдвоём
в целом свете мы были.
Предлагал ты: «Споём!» –
и мы пели и пили.
Предлагал ты: «Уснём!» –
и мы спали в обнимку.
О, мы вспомним о нём,
как о лете, – по снимку.
Не хандра и не сплин –
год, где были с тобой мы,
где был всяк не один,
но как пуля в обойме.

«Зачем вставать в такую рань…»

Зачем вставать в такую рань,
когда так сильно уморились?
Чтоб видеть, как растёт герань
и зацветает амариллис,
чтобы увидеть клён в окне,
и услыхать, как пахнет тополь,
и маму увидать во сне
и как мой сын впервой потопал…
В природе нету пустоты –
исчезнет всё: друзья, работа,
но вот альбомные листы –
они заполнят все пустоты.
И не останется прорех:
едина жизнь – и нет ей краю.
И я люблю отныне всех
и даже тех, кого не знаю…
Спроси: «Жила?»
Отвечу: «Да».
Во дни Харона и Тантала…
«И что ты делала тогда?» –
«Я сказки Пушкина читала…»

«Это язва моровая…»