Авель, брат мой (сборник)

– Ты увидел мир, Пламен? – сердито перебивает Наставник. – Только что произошло самое главное событие в твоей жизни – ты познал суть нашей Вселенной, и когда-нибудь научишься управлять её движением. А потом найдёшь и воспитаешь ученика, остынешь и станешь камнем. И в этот решающий момент о чём ты думаешь?! О взбалмошной вертихвостке, бестолковой фантазёрке!

Пламен мгновенно закипает, выбрасывая струю тысячеградусного огня:

– Не смейте так о ней! Она… Лав – самое лучшее, что есть в моей жизни, и она чувствует и видит то, что не могу представить ни я, ни даже вы, Учитель!

Юноша не замечает, как Наставник корчится от боли, обожжённый его гневом, и продолжает:

– Лав говорила, что ей приснилось: наш мир – не единственный, и Вселенная гораздо больше его. Что там, за твёрдой тьмой, есть Небо – так она называет пустое пространство. А в нём, в Небе, живут Звёзды – миры, похожие на наш. Они тоже полны живительного пламени, и светят через пустоту, касаясь друг друга нежными лучами, поддерживая и даря надежду и любовь!

Наставник злобно визжит:

– Бред! Твоя девчонка сошла с ума и тебя тащит в безумие своими выдумками! Нет ничего. Никаких звёзд, никакого неба – только мёртвый камень. Вселенная умирает. И никому не уйти от гибели.

Разъярённый Пламен кричит:

– Я не верю тебе!

И, расшвыривая бестолковую магму, уносится гневным сгустком огня, не разбирая пути.

* * *

– И мы все обречены?

Лав отворачивается. По тому, как содрогаются и тускнеют протуберанцы, Пламен понимает: она плачет.

Гонит от себя горькое бессилие, заполнившее, кажется, весь мир.

– Мы попробуем, родная. Либо мы увидим Звёзды, либо погибнем – вместе.

Пламен невероятным напряжением ума проникает в косную безмозглую жидкость магмы. Тысячекилометровые огненные реки начинают вскипать, сворачиваться в огромную тугую пружину.

Пламен подхватывает Лав и бросается вверх. Туда, где чернеет мёртвый каменный потолок его мира.

Чувствуя, как миллионы тонн раскалённой лавы, подчинившиеся приказу, устремляются вслед за ним, грохоча и плюясь искрами.

Разгоняется и, зажмурившись, ударяется в твёрдый свод.

Порода стонет и начинает поддаваться. Что-то кричит Наставник, но его вопли тонут в рёве бушующего пламени. Неколебимая гранитная толща трещит – и уступает сумасшедшему напору.

Расшвыривая обломки, разрывая каменную твердь, вместе с любимой – вверх!

К Небу.

К Звёздам.

* * *

Научно-исследовательский бот внешне напоминал своих создателей – выглядел, словно вырванное бурей дерево, летящее корнями вперёд.

Астровулканолог азартно крутил веточками-пальцами верньеры настройки, объясняя:

– Это же редчайший случай: вулканическая активность на поверхности коричневого карлика. Посмотри, какая красота! Мы, конечно, опоздали, лава уже остывает. Но всё равно, нам повезло стать свидетелями небывалого события!

Подруга кокетливо поправила крону и ревниво прошелестела:

– Неужели это повод прерывать медовый месяц? Подумаешь, очередное извержение на очередной заурядной планете.

Учёный нежно приобнял любимую крепкой ветвью:

– Это не планета, милая, а коричневый карлик. Очень необычный объект. Звезда, так и не сумевшая стать звездою и остывшая, не успев развиться в полноценное светило. Практически – мертворождённое дитя.

– Очень аппетитно, – вздрогнула тонким стволом спутница. – Умеешь ты испортить настроение. Прекрасное свадебное путешествие: вместо Райских Оранжерей – на кладбище.

Вулканолог удивлённо воскликнул:

– Какой необычной формы это остывающее озеро магмы! Похоже на кровяной насос, расположенный в грудной клетке у гуманоидов. Погляди, тебе понравится. Ну, пожалуйста, дорогая.

Подруга капризно поджала листики, но всё-таки посмотрела. Помолчала.

– Знаешь, ты заразил меня своей романтическим настроением, любимый. Только мне это напоминает по форме плод. Знаешь, такой совсем юный, зелёный ещё. Который обязательно превратится в прекрасное дерево. Похожее на тебя.

– И на тебя, родная.

* * *

Разорванная литосфера вздыбилась, подобно краям дымящейся резаной раны. Вырвавшаяся на свободу магма остывала под равнодушным чёрным небом.

– Мы умираем, Пламен?

– Да. Холод для нас – смерть. Мы застынем и станем камнем.

– Зато – вместе. И – под Звёздами.

* * *

Научно-исследовательский бот, набирая скорость, уходил к Райским Оранжереям.

Странным украшением на сморщенной, подобной печёному яблоку, щеке остывало пятно магмы из сердца коричневого карлика.

А далёкие звёзды ласково гладили его нежными пальцами.

Ноябрь 2014 г.

Кавардак под Новый Год, или Шлем под Ёлкой

У директора прииска «Титан» Ивана Громкого голова шла кругом. Хорошо, что он был заурядным землянином: голова у него имелась всего одна.

31 декабря начался дурдом, не до праздника. Прорвало водкопровод, добыча встала. Иван осмотрел место аварии: в трубе образовалась дыра размером с кулак.

– Чёртов метеорит, – тихо сказал Громкий.

Пошёл к берегу озера. Шахтёры-марсиане валялись в абстиненции и постанывали. Бригадир с трудом разлепил левую полусреднюю тройку глаз и прошептал:

– Однако, начальник, совсем плохо. Есть чё?

Иван вздохнул: