Авеню Анри-Мартен, 101

— Да. Вам лучше, мадам? Вам необходимо прилечь.

Сидони позволила отвести себя к кровати, стоявшей здесь же. Франсуа осторожно уложил ее.

— Спасибо, месье. Большое спасибо… А теперь займитесь этим мальчиком.

Люсьен подошел и поцеловал ее в лоб.

— Я никогда не забуду о том, что ты для меня сделала, Сидони. Спасибо за все.

— Идите, идите… Уходи.

— Не сейчас, нужно дождаться ночи. Мы с Леа сходим в Монтийяк, чтобы привезти машину и вызвать доктора.

— Если это для меня, то не стоит… Только попросите мадемуазель Руфь, чтобы она провела ночь здесь, — сказала Сидони.

— Как вам угодно, мадам.

— Возвращайтесь скорее. У меня такое впечатление, что я оказался в ловушке, не имея никакой возможности защититься, — сказал Люсьен, указывая на свои руки.

…Минут десять они ехали молча, пристально вглядываясь в дорогу: закрашенные голубой краской фары давали очень мало света.

— Куда вы меня везете? — спросил Люсьен.

— К друзьям, в Сен-Пьер-д’Орийяк, — ответила Леа.

— Они участвуют в Сопротивлении?

— Да.

— Кто они?

— Бывший моряк и его брат… Где мы? Я ничего не вижу… Мне кажется, что в Гайяре… Да, точно. Скоро будем на месте.

Они выехали из деревни и несколько минут ехали по полю. Скоро вновь показались дома.

— Остановимся на маленькой площади перед церковью. Кафе мадам Лафуркад находится на другой стороне улицы, перед памятником. Подождите меня, я скоро вернусь.

Она появилась через несколько минут.

— Поторопитесь, нас ждут.

Они перешли улицу и поднялись по ступенькам кафе. В полутемном зале виднелись пустые деревянные столы и стулья. Навстречу вышла женщина лет пятидесяти в черном платье.

— Входите, дети мои, добро пожаловать. Ах! Бедный малыш… Что с тобой случилось?

— Я собирал мину, и мне оторвало руку.

— Какое несчастье! Проходи, садись. Жанно, принеси нам выпить.

Терпкое красное вино в толстом стакане было таким густым, что оставляло следы на губах.

Два брата, Жанно и Максим пожирали глазами очаровательную девушку, которая пила вино их отца, сидя на краешке стула.

Франсуа Тавернье рассказал о происшедшем в Верделе.

— Нам уже сообщил об этом мальчишка из тех мест, он выполняет у нас роль курьера… Кажется, вы их хорошо знали, мадемуазель?

Не в силах сдержать слезы Леа опустила голову.

— Да… Я знала их всю жизнь… Доктор Бланшар принял меня, когда я появилась на свет… А Рауль и Жан до войны были моими лучшими друзьями… Я не понимаю…

— Их предали. Как только доктор Бланшар уехал навещать своих больных, у дома остановилась машина с немецким офицером и тремя штатскими. Немного подальше они спрятали грузовик, полный солдат… Ясное дело, что люди сразу попрятались по домам. Затем подкатила другая машина, ее вел какой-то молодой человек в шляпе. Он подошел к дому доктора и позвонил. Дверь открылась. Никто не знает, что происходило внутри. Люди слышали два выстрела…

— Мы тоже их слышали.

— …остальное вы знаете.

— Куда их увезли? — спросила Леа.

Максим отвел глаза; ответил его брат, Жанно.

— В Буска, в здание гестапо.

— Всех троих?

— Да.

— Но они же были ранены!

— Этим скотам наплевать… Раненых они бросают умирать в подвале.

— Ничего нельзя сделать?

— Сейчас — нет.

— Ах!..

— Экзюперанс, не теряйте мужества. Придет время, и они заплатят за все, — сказал Максим. — А пока мы спрячем вашего раненого, вылечим его и переправим в Северную Африку.

— У вас будут большие расходы, — сказал Тавернье, — возьмите эти деньги.

— Месье, — ответила мадам, — мы делаем это не за деньги.

— Я знаю, мадам Лафуркад, — то, что вы делаете, не имеет цены, но услуги врача, проезд по железной дороге стоят денег… Экзюперанс, теперь все в порядке, нам не стоит здесь долго оставаться.

— Он прав, вам нужно ехать, пока не начался комендантский час.

Франсуа поклонился мадам Лафуркад.

— Мадам, не окажете ли вы мне честь, позволив поцеловать вас?

— Это честь для меня, — рассмеялась она, звонко расцеловав его.

— Берегите Люсьена, — сказала Леа, тоже целуясь с ней.

— Не бойтесь ничего… он в надежных руках.

Убедившись, что дорога свободна, Жанно проводил их до машины.

Прижавшись к Франсуа, Леа никак не могла заснуть. Перед ее глазами вновь и вновь вставала кровавая сцена, свидетелями которой они стали накануне. Она корила себя за то, что не вспомнила тогда об оружии. Кто-то их предал… Но кто мог знать о присутствии братьев Лефевров у доктора Бланшара?.. Ведь она сама узнала об этом только за час до трагедии. Что сказал тогда Морис Фьо?.. «Меня ждут дела».

Она была уверена, что это он убил Мари и ранил Жана. Она узнала его, несмотря на то, что он был в шляпе. Так вот о каких «делах» он говорил с такой довольной физиономией! Убийцей назвал его дядя Адриан. И этот убийца положил глаз на ее младшую сестру… Необходимо во что бы то ни стало отправить ее из Монтийяка; она чувствовала, что, несмотря на ее рассказ о Морисе Фьо, тот все же покорил сердце сестры. Мало им в семье немца, так теперь появился еще и гестаповец!.. Отец в гробу бы перевернулся… Наконец она заснула.

— Леа… Леа… Ничего не бойся… Я здесь. Опять этот твой кошмар?