Авеню Анри-Мартен, 101

— Да… Они всегда преследуют меня в горящем Орлеане… я зову на помощь… и никто не приходит… их все больше и больше — тех, кто хочет убить меня… и на этот раз с ними Морис Фьо… Это он предал, ведь правда же?

— Да, я думаю, что это был он.

— Как можно убивать с таким хладнокровием? Вам не кажется это странным?

— Странным?.. Нет. В Испании и здесь, во Франции, я знал многих людей, способных на это.

— И вы тоже на такое способны?

— Если нужно.

— Вы уже делали это?

От ее внимания не ускользнула тень, промелькнувшая на лице возлюбленного.

— Да, когда это было необходимо.

— С таким же равнодушием?

— Равнодушием?.. Нет. Решимостью — да. Даже вы, когда…

— Это было совсем другое!.. Он собирался нас убить… У меня не было выбора!

— Я согласен с вами, но если бы это повторилось вновь, вы бы сделали то же самое, теперь уже зная, что убивать — в некоторых случаях некоторым людям — очень легко.

— То, что вы говорите, — ужасно… вы сравниваете меня с этим убийцей!

— Признайтесь, что если бы у вас сейчас была возможность убить его, вы бы сделали это.

Леа задумалась.

— Пожалуй, да.

— Вот. А ведь вы подчинились бы жажде мести, в то время как Фьо действует бесстрастно.

— Это абсурд!

— Согласен с вами. В такой поздний час я готов говорить неизвестно что, потому что хочу спать.

— Забавно: вы только и думаете о том, как бы поспать!

— Сейчас я докажу тебе, что думаю не только об этом!

Камилла три раза вставала ночью, чтобы дать попить маленькому Шарлю, у которого уже три дня был жар.

«Сильная простуда», — сказал накануне доктор Бланшар. Сейчас малыш спал. Она не могла оторвать от него взгляда: такой маленький, хрупкий и беспомощный! Наверное, Лоран в детстве тоже был таким слабым, светловолосым, так же надувал губы. Когда они вновь увидятся? Во время болезни в каждом сне Камилла видела его у изголовья своей кровати.

Она расхаживала по комнате, пытаясь монотонными шагами заглушить тревогу, забыться, подумать о чем-нибудь другом… Завтра она скажет Бернадетте Бушардо об отъезде ее сына. Она ждала крика, слез и боялась их. Как бы ей хотелось избавить эту немного глуповатую женщину от нового огорчения! Но когда Леа попросила ее сообщить Бернадетте о Люсьене, Камилла не смогла отказаться. «Я люблю ее почти так же, как Шарля», — говорила она себе иногда. Будучи женщиной рассудительной, она все же не совсем понимала причину этой ее привязанности. «Как странно: мне дороже собственная жизнь. Но я так боюсь за нее, даже больше, чем за Лорана! Может быть, потому, что она женщина, что я лучше представляю зло, которое ей могут причинить, особенно после карцера гестапо и камеры форта «А». Как только она уезжает из Монтийяка, я боюсь за нее еще больше. Франсуа Тавернье, как и я, тоже боится ее потерять!»

О ставень окна, к которому Камилла прижалась лбом, ударился камень, это вывело ее из задумчивости. Она погасила ночник в изголовье кроватки сына, вернулась к окну, растворила его и слегка приоткрыла ставни. Внизу… во дворе… виднелся мужской силуэт.

— Камилла, — шепнул незнакомец.

Этот голос… Это он! Все мрачные мысли сразу улетучились, она устремилась в коридор, сбежала с лестницы, в темноте пронеслась через столовую, открыла засов и распахнула дверь. Лоран заключил ее в свои объятия.

Впервые за три года Лоран д’Аржила и Франсуа Тавернье оказались лицом к лицу. Леа и представить себе не могла, что ее так взволнует эта встреча. Вид этих двух мужчин, стоящих рядом друг с другом, показался ей вдруг неприличным. Лоран со своей бородой, длинными волосами и потрепанной одеждой выглядел бродягой рядом с элегантным Франсуа в его великолепном костюме. Теперь уже Лоран казался ей авантюристом. «Ну и парочка», — подумала она.

Они вполголоса разговаривали, устроившись в углу детской комнаты, которую Леа заперла на ключ. По взаимному согласию, они с Камиллой решили не говорить Лауре и Бернадетте о присутствии Лорана.

На улице было холодно и сумрачно — подходящая погода для страстной пятницы.

— Где Шарль? — спросила Леа.

— Он играет с Лаурой, — ответила Камилла. — Если бы ты видела, какую смешную рожицу он состроил, когда отец взял его на руки! На этот раз он его узнал.

Мужчины подошли к ним.

— Мы с Тавернье все обсудили. Я полностью с ним согласен: на время вы должны покинуть Монтийяк, взяв Лауру с собой.

— А Шарля? — воскликнула Камилла.

— Ну и Шарля, конечно.

— Я согласна с вами, но куда нам ехать?

— В Париж.

— В Париж?! — разом воскликнули женщины.

— Там вы будете в большей безопасности: с одной стороны — благодаря Франсуазе, с другой — благодаря Франсуа, который может организовать что-то вроде вашей охраны.

— А ты, Лоран? Куда пойдешь ты? — спросила Леа.

— Я уйду сегодня ночью. За мной прибывает самолет, чтобы переправить в Лондон. Оттуда я отправлюсь в Северную Африку.

Камилла покачнулась.

— Тебя убьют, — всхлипнула она.

— Точно так же меня могут убить и здесь, разве ты не понимаешь. А если я уеду, у меня будет даже больше шансов выжить.

— Тогда… уезжай.

Леа сидела, нахмурив брови.

— Улыбнитесь же, милая моя, а то я буду думать, что вы все еще влюблены в этого романтического героя, — прошептал Франсуа.