Август и великая империя

Реставрация аристократической и тимократической конституции, которая должна была возродить республику, делая возможным лучший подбор магистратов и сенаторов, угрожала, напротив, нанести ей более сильный вред оставив ее совсем без магистратов. Не только заседания сената, несмотря на штрафы за отсутствие, становились все малочисленное, так что с трудом каждый раз собиралось требуемое законом число,[108] но и Август в качестве цензора был в затруднении пополнить пробелы, произведенные в рядах сенаторов смертью. Вещь, неизвестная дотоле: молодые люди отказывались от величайшей почести, которую только мог домогаться человек, живший на территории огромной империи.[109] Для более многочисленных магистратур, как-то вигинтивирата и трибуната, не являлось более достаточного числа кандидатов, и сенат был принужден во время отсутствия Августа пополнять этот недостаток разными средствами.[110] Более бедные классы оказались исключенными от участия в управлении, потому что страшились их честолюбия и их решительности, а богатые классы, со своей стороны, отказывались принимать слишком тяжелые почести магистратур, и, таким образом, республика оставалась без магистратов. Сила вещей была могущественнее теоретических реформ. Политическая и военная традиция римской аристократии пропадала; молодые люди удалялись от политики и войны с целью наслаждаться своим богатством. Процесс интеллектуальной культуры также способствовал ослаблению могущества государства.

В высших классах Рима было слишком много поэтов, и это также было причиной того, что храбрыми генералами и мудрыми администраторами становились там все реже и реже.

«Мы, и умелый, и неуч, стихи сочиняем повсюду», — скоро скажет Гораций.[111] Сам сын Антония, Юл, воспитанник Августа, бывший претором этого года, заигрывал с Музой и в подражание Вергилию написал в двенадцати песнях эпическую поэму о Диомеде.[112]

Овидий 13 г. до P.X

Таким образом, в то время как несколько молодых людей, подобно Тиберию, оставались привязаны к традициям и следовали по стопам древних, большинство шло, напротив, в другую сторону. Моральное единство, казавшееся восстановленным после гражданских войн, снова было разбито. Молодежь была одушевлена страстью к удовольствиям, элегантности, легкомыслию, пустякам, и выражение этого настроения мы находим в грациозных стихотворениях молодого поэта из Самния Публия Овидия Назона.