Август и великая империя

Общий ход событий, по описанию Цезаря, весьма прост. Гельветы, несколько ранее прибытия Цезаря в Галлию в апреле 58 г., оставили свои жилища в горных долинах Швейцарии, чтобы завоевать себе более обширные местожительства в Галлии. Цезарь, прибыв в страну, сразу набрал армию, задержал их движение в различных направлениях и, наконец, настиг их огромную колонну — переселение целого народа с женщинами, детьми, скотом, повозками и палатками. Точное местоположение битвы спорно и не имеет особого значения. Видно, во всяком случае, что гельветы остановились и напали на него превосходящим числом. Он поместил свои войска на холме, поставил старых легионеров впереди, прикрыл их кавалерией и оставил новобранцев с багажом на вершине холма, где они, по-видимому, пребывали в бездействии в течение всей битвы. Нападающие гельветы опрокинули римскую конницу и атаковали первую линию пехоты Цезаря; последний приказал солдатам осыпать нападающих дождем дротиков и настойчиво преследовать их. Атака удалась, гельветы отступили и заняли другой холм. Но когда римляне бросились в атаку, другая часть гельветов зашла им во фланг и напала на них сбоку, главная же часть их армии возобновила свое нападение с фронта. Римлянам пришлось сражаться на два фронта: «Битва была продолжительна и ожесточенна», — пишет Цезарь. Наконец враги, хотя и в полном порядке, отступили: одни на свой холм, другие к своему обозу. Вокруг обоза битва продолжалась до полуночи, когда лагерь был взят штурмом и в руки римлян попали дочь и сын предводителя гельветов. Оставшиеся в живых бежали с возможной быстротой, и солдаты Цезаря стали преследовать их лишь три дня спустя. Но беглецы были измучены; они потеряли свой багаж и скот; они слишком были слабы, чтобы захватить себе пищу у галлов, и когда Цезарь предложил им сдаться, они последовали этому предложению.

Так рассказывает Цезарь. Теперь обратимся к Г. Ферреро. Историк признается, что Цезарь описывает первую часть битвы ясно и правдиво; он открывает ложь лишь в словах: «сражались долго и ожесточенно». Очевидно (утверждает он), Цезарь что-то скрывает, иначе он не оставил бы такого спутанного рассказа о конце своей первой крупной битвы. Когда он довольствуется немногими вышецитированными словами и дает нам понять, что никого не брали в плен, он позволяет думать, что искажает истину. В действительности произошло следующее: Цезарь был разбит, и гельветы удалились победителями, и не преследуемые, но, утомленные длинным путем и испуганные, может быть, своей победой, они, без сомнения, страшились, что Рим заставит их дорого заплатить за этот успех. Они решили заключить мир с проконсулом, изъявив готовность вернуться на свою прежнюю территорию… Итак, гельветы устрашились не Цезаря, а Рима. Если бы в день, следовавший за битвой, они напали на утомленную и испуганную римскую армию, то могли бы навсегда спасти Галлию от римского владычества: Дивикон имел в своей власти в течение двадцати четырех часов судьбу Европы; но, удовольствовавшись остановкой Цезаря на одно мгновение, невежественный варвар последовал своей дорогой.[669]

Это красивые фразы, не имеющие никакого основания и «напоминающие, как английские журналисты в дни, бедные сенсациями, изобретают парламентские кризисы». Г, Ферреро делает то же самое. Он изменяет смысл двух или трех утверждений Цезаря, превращая его замечание, что взял двух знатных пленников, в вывод, что он с трудом взял в плен кого-нибудь. Он отбрасывает рассказ Цезаря о последней части битвы, как спутанный и несостоятельный, и затем дает свой собственный. Таким путем он получает картину, отрывки из которой мы привели выше. К несчастью для него, рассказ Цезаря вполне понятен, он ничего не скрывает и не запутывает, и не надо делать изменений, чтобы сделать его вероятным. С другой стороны, рассказ самого Ферреро вызывает серьезные возражения. Его психология очень странна: варвар, который безрассудно думал, что он разбил римского проконсула и римскую армию, который «держал в своих руках судьбу Европы», отступил и бежал в паническом ужасе, такой варвар, конечно, не существовал в обыкновенном мире: римские генералы и римские армии часто испытывали поражение от варваров в последние годы римской республики. История ранних операций в Галлии полна таких неудач. За сорок пять лет до Цезаря те же гельветы разбили римского консула и его армию и убили ббльшую часть ее, но это не вызывало ужаса у их вождей.