Август

Муравьев, он же Тульев теперь, открыл в Подмосковье частную турбазу на месте заброшенного заводского пионерского лагеря. Дело пошло неожиданно хорошо, быстро образовалась солидная клиентура. Нашелся и компаньон, инвестировавший в бизнес немалую сумму денег. Даша занималась пиаром и рекламой, чем тоже помогла раскрутить с нуля начатое дело. Проект становился настолько лакомым куском, что компаньон решил выкинуть Толяна из бизнеса. Однако, ни угрозы, ни мошенничество не сработали в привычной рейдерской схеме. Тогда компаньон похитил Дашу, решив, что уж тут-то бывший рижский омоновец, демонстративно не обращавшийся и раньше к помощи закона, не выдержит и подпишет все документы без лишнего шума. Да и не думал компаньон причинять вреда Дарье, попугать думал Толяна и только. Да и попросили могущественные люди из Москвы приструнить невесть откуда взявшегося «человечка».

Толян вычислил место, где держали Дашу и, так уж получилось, с боем освободил ее, перебив стороживших Дашу двух охранников компаньона, которых тому подогнали опять же из Москвы. На стрельбу выехал по тревоге взвод местного ОМОНа. Несмотря на то, что раненый Толян сразу по прибытии омоновцев вышел к ним без оружия, с поднятыми руками, опираясь на целую и невредимую жену, омоновцы открыли по обоим огонь на поражение. Дарью списали потом на убитых Толей охранников. А сам он, якобы, оказал ОМОНу вооруженное сопротивление.

Как рассказал автору со значением Кирилл Плещеев, проживающий теперь вместе с супругой Машей недалеко от моего дома на даче в Вырице: командир омоновцев, расстрелявших Толяна с Дашей, был хорошим приятелем генерала ФСБ Щербатого, упоминавшегося уже мельком на страницах нашего повествования.

Автор, в свою очередь, познакомил Кирилла со своим вырицким соседом Ивановым, так и не дождавшимся в гости старых друзей.

У Иванова, неожиданно быстро сделавшего политическую карьеру в новой России, начались проблемы со здоровьем. Сначала он все больше проводил времени в Москве. Но видно перешел неугомонный Иванов дорогу кому-то из старожилов Садового кольца, не иначе. Много сил отнимало не само дело — работать он любил и умел. Изматывала непрестанная борьба за выживание со старыми московскими кадрами — ветеранами МИДа ельцинского призыва. Валерий Алексеевич приехал отдохнуть в Вырицу, много работал дома, и сердце однажды не выдержало, так и нашла его жена Катя — без сознания, упавшего головой на письменный стол, перед окном, открытым в летнее погожее утро.

Часть третья Небо и земля

От автора

Название нашего дачного поселка — Вырица — по одной из версий происходит от древнего славянского слова вырей. У Даля: вырей, ирица какой-то сказочный, загадочный край, земной рай, теплые страны; волшебное царство, перелетная птица летит в вырей.

Такая вот жизнь у нас в раю. А жить все равно надо. Пусть даже, в Россию каждый год вместе с летом приходит август.

* * *

Я обиделся на судьбу. Да что там, где-то в глубине души я даже робко пытался спорить с Богом:

— За что, Господи? Почему ты так рано забираешь самых дорогих мне людей? Я знаю, что у Тебя им лучше, чем в самом распрекрасном земном раю, но все же, Господи, спаси и помилуй! Ведь не только сами для себя жили они, ведь и наши души согревались рядом с ними! Нам-то теперь одиноко, Господи!

Я отчаялся и закрыл на ключ свой кабинет. Закрыл от себя письменный стол, на котором лежала распечатка начатой новой книги. А ключ выкинул в высокую, по пояс, траву за забором, как хрустальным боем осыпанную утренней росой…