Августовские пушки

Фон Клуку вскоре пришлось поворачивать на юг, не только имея у себя в тылу бельгийцев, но и столкнувшись с новым противником, англичанами, которые появились перед его фронтом. Немцы рассчитывали, что логически лучшим местом для английской высадки будут порты, ближайшие к бельгийскому фронту, поэтому конная разведка фон Клука, поддавшись удивительному человеческому качеству видеть то, что хочется, там, где этого нет, надлежащим образом донесла, что англичане высаживаются 13 августа у Остенде, Кале и Дюнкерка. Это означало, что в любой момент они могут оказаться перед фронтом фон Клука. На самом же деле англичан там, разумеется, не было. Они высаживались гораздо дальше, в Булони, Руане и Гавре. Сообщение о высадке в Остенде, однако, заставило главный штаб забеспокоиться, поскольку при повороте на юг правое крыло фон Клука могло оказаться под ударом англичан, а если бы он развернул свой левый фланг им навстречу, то между его армией и армией фон Бюлова возник бы разрыв. Чтобы предотвратить эту опасность, главный штаб 17 августа подчинил Клука, к его крайнему неудовольствию, фон Бюлову. Как мог главный штаб, имея донесение о высадке англичан в Остенде, в тот же самый день сообщить Рупрехту, что они ещё не высадились и могут вообще не сделать этого, остаётся одной из тайн войны, о разгадке которой можно строить разве что предположения. Возможно, в главном штабе левым и правым крылом занимались две различные группы офицеров, которые по какой-то причине имеющимися сведениями об оперативной обстановке друг с другом не делились.

Командующим 1‑й и 2‑й армиями обоим не хватало двух лет до семидесяти. Фон Клук, черноволосый, свирепый, выглядел моложе своих лет в противоположность фон Бюлову, который со своими седыми усами и припухшим лицом казался старше. Фон Клук, раненный в войне 1870 года и получивший благородную приставку «фон» в пятьдесят лет, ещё перед войной был выбран на главную роль в будущем марше на Париж. Это его армия должна была стать головой молота на правом фланге, она должна была задавать скорость продвижения остальным войскам. Это она обладала самой большой ударной силой, имея плотность в 18 000 человек на милю по фронту (около 10 человек на метр) по сравнению с 13 000 у фон Бюлова и 3300 у Рупрехта. Но, опасаясь разрыва между армиями, главный штаб решил, что фон Бюлову, находящемуся в центре правого крыла, будет удобнее удерживать все три армии на одной линии. Фон Клук, очень недовольный своим подчинением, оспаривал все приказы фон Бюлова, касавшиеся ежедневного продвижения, чем породил сущий хаос, чему очень способствовала плохая связь. Через десять дней главный штаб был вынужден отменить приказ, причём разрыв между армиями всё-таки произошёл.

Бельгийцы действовали на нервы фон Клуку даже больше, чем фон Бюлов. Их армия, оказав серьёзное сопротивление, сломала график немецкого продвижения и, взрывая железные дороги и мосты, срывала доставку боеприпасов, продовольствия, медикаментов, почты и т.п., заставляла немцев тратить значительные усилия на обеспечение функционирования тыла. Местные жители блокировали дороги и, что хуже всего, перерезали телефонные и телеграфные провода, нарушая связь не только между германскими армиями и главным штабом, но и между корпусами. Эта «чрезвычайно агрессивная партизанская война», как называл её фон Клук, и особенно франтирёры-снайперы, стрелявшие по германским солдатам, выводили из себя генерала и командиров. С первых же шагов его армии по территории Бельгии Клуку пришлось прибегнуть, по его собственным словам, к «жестоким и непреклонным репрессалиям», таким как «расстрел отдельных лиц и сжигание домов», в ответ на «предательские» нападения местного населения. Сожжённые деревни и мёртвые заложники отмечали путь 1‑й армии. 19 августа, после того как немцы форсировали Гете и не обнаружили бельгийской армии, отступившей ночью, они обрушили свой гнев на Аэршот, маленький городок между рекой Гете и Брюсселем: он первый подвергся массовым казням. В Аэршоте было расстреляно 150 жителей. Количество жертв росло, к ним добавились те, которых расстреляла армия фон Бюлова на подступах к Арденнам и в Тамине, и 664 человека, убитые солдатами Хаузена в Динане. Процедура везде была почти одинаковой. Жителей собирали на главной площади, мужчин в одной стороне, женщин – в другой. Затем отбирался каждый десятый, каждый второй или все, в зависимости от каприза офицера, командовавшего экзекуцией. Их отводили на ближайшее поле или на пустырь за железнодорожной станцией и расстреливали. В Бельгии много городов, на кладбищах которых стоят ряды одинаковых памятников, на которых указан год «1914», а под именем выбита надпись: «Fusillé par les Allemands» («Расстрелян немцами»). Теперь к ним прибавились и новые длинные ряды похожих надгробий – с той же надписью, но другой датой – «1944».