«Авиакатастрофы и приключения»

– Совершенно верно. Именно на западе, в белорусский город Барановичи, я и должен был перегнать новенький Су-9 из Сибири. Перегнать и приступить к боевому дежурству. Принял я самолет «нулевой», как принято теперь говорить. Но, естественно, без боекомплекта – четырех ракет «воздух-вода». И вечером, в канун Первомая, приземлился на промежуточном аэродроме под Свердловском. Надо было дозаправиться, подождать тихоходный самолет-транспортник, который летел вслед за мной с техсоставом и оборудованием.

А утром будит меня дежурный, и я мчусь по срочному вызову на аэродром. Там меня уже ждут на телефоне из Новосибирска. А в трубке приказ: «Готовность номер 1».

Я бросаюсь к Су-9, занимаю место в кабине, и на связь со мной выходит командующий Свердловской воздушной армией генерал Вовк. Он сообщает приказ «Дракона» – уничтожить любой ценой реальную высотную, цель. «Дракон» передал – таранить. А «Дракон» – это был позывной главкома авиации ПВО страны генерала, а впоследствии маршала авиации Савицкого.

– И Евгений Яковлевич дал такой жесткий приказ?

– Да, Савицкий знал, что я без боекомплекта. А при таране шансов выжить не было.

– О чем подумалось тогда? Или и не думалось вовсе, действовали как автомат?

– Почему же, еще как думалось! Я имел право отказаться: не война же в конце концов, чтобы под танки без оружия бросаться. Но ведь я не знал, с чем он летит. А вдруг – с бомбой? Одна моя жизнь или сотни тысяч?

– И вы решили…

– Решил и сказал: «Наводите. Единственная просьба – позаботьтесь о жене и матери».

Жена в то время ребенка ждала. Мне ответили: «Все будет сделано». А дальше было уже не до лирики. Дальше – пошло-поехало.

– Вы были первым летчиком, попытавшимся достать Пауэрса?

– Почему?… Двое коллег, находящихся на боевом дежурстве, на Су-9 тоже пробовали это сделать, но один набрал 15 «с хвостиком» километров высоты, другой – на километр больше. Завалились и ушли.

– Как же вам-то удалось?

– Ну, я еще на МИГ-19 когда летал, стремился к «потолку». Несколько раз 17 километров 300 метров набирал, а американские разведчики ходили на высоте 19 тысяч метров. Что тут сделаешь? Стрелять бесполезно. Правда, помню, один раз наш летчик – Филюшкин – не выдержал, заругался и пальнул из всех трех пушек. Естественно, без толку, от отчаяния: движки встали, поехал вниз. А я еще курсантом помнил: чтобы набрать «потолок», нужно держать максимальную скорость или около нее. А у Су-9 скоростные возможности были невиданные по тем временам, да и я налегке – без ракет. Плюс температурный режим был подходящим. Поэтому я туда и поднялся, на 20 километров.

– И стали сближаться?

– Да. Он пошел в правый разворот, зачем – никто не понял. Одним словом, слышу в наушниках: «Цель в правом развороте». Шарю глазами – его не вижу. Сближение вдет ни много, ни мало – 550 метров в теку иду! И я проскочил чуть выше него.

– Что же случилось?

– Сам Пауэре в ходе следствия и на суде говорил, что услышал хлопок и впереди него полетело оранжевое пламя. Хлопок такой, наверное, вы сами не раз слышали – при полетах сверхзвуковых самолетов. Когда стекла в окнах дрожат. А пламя – это он выхлопное сопло моего движка увидел. Словом, самолет Пауэрса попал в спутную струю моего самолета. В ней потоки воздуха стегают со скоростью 180 метров в секунду, плюс крутящий момент – вот его и стало крутить, крылья обломились.

– Выходит – и таранить его не пришлось? Хватило конверсионного следа от вашего «Сухого»?

– Это все дело случая. Тем не менее он начал падать.

– А как же доклад Хрущева о том, что Пауэрс сбит ракетой?

– Да если бы в его «У-2» попала ракета, на землю щепки бы рухнули. А летчик живым бы не остался, погиб бы вместе с самолетом. Взрыва не было, только все скрежетало, когда распадался на части его У-2.

– Так почему же нам всем много лет говорили, что Пауэрс сбит доблестными ракетчиками?

– Все до банального просто. Ситуация очень удачно укладывалась в хрущевскую завиральную идею, что при наличии ракет авиация не нужна или нужна для парадов и почетных эскортов.

С другой стороны – убедить врагов, что теперь воздушные границы страны наглухо закрыты от любого посягательства. Поэтому сам факт, что Пауэрс приземлился в зоне действия дивизиона капитана М. Воронова, истолковали в пользу теории Никиты Сергеевича.

А тогда сам Воронов не знал, как доложить. Колхозники приняли Пауэрса за космонавта, привезли его к ракетчикам, а те-то знали, что не сбивали.

Полчаса Воронов держал «паузу», это известный факт, и только тогда доложили. Но когда специалисты поняли, что ракетчики ни при чем, никто, естественно, не осмелился доложить правду Хрущеву. Так родилась легенда о «сбитом ракетчиками» Пауэрсе.

– Позвольте, но если Воронов полчаса не докладывал о «космонавте», то целых полчаса считалось, Что цель не уничтожена?

– Да, и по мне активно работали с земли, как по чужому!