— Так надо сразу готовиться к тому, что будет на войне, разве я не прав? — спросил я, выключая форсаж и занимая курс на небольшое селение у подножия Чаткальского хребта.
Холмистая местность резко начала меняться на предгорья. С набором высоты не тянул, иначе можно резко войти в облака, скрывающих вершины гор. Опасно!
— Готовиться… готовиться постепенно надо. Не торопись сразу всё схватить. Ущелье видишь? — спросил Буянов, слегка подвернув ручку управления вправо.
— Наблюдаю.
— Давай туда. Держи истинную высоту метров 600. И безопасно, и рассмотреть сможешь окрестности.
Куда уж тут смотреть?! Чем дальше «влетаем» в горы, тем становится темнее. Солнце осталось где-то позади, но успокаивает, что нет облачности, скрывающей вершины. По «просьбе» Буянова занял сначала 100 метров, а затем и вовсе «упал» на 50 метров.
— Вдоль условной дороги пройдём, — прокомментировал он своё решение.
Буянов спокоен, а я уже изрядно пропотел в районе копчика. Чувствую, как по телу начинают катиться маленькие капли пота. Не знаю, что сейчас доставляет большую нервотрёпку — моё повышенное потоотделение или нависающие надо мной скалы.
Километров 30 пролетели вдоль указанной мне условной дороги, а в наушниках ни секунды тишины. Буянов, как народных местный певец или акын — что вижу, то и пою.
— Вот слева склон. Знаешь на что похож? Правильно, откуда тебе знать — ты ж пилотируешь, — издевался надо мной комэска.
Знает же, что не могу отвлечься в сторону!
— Смотри! Влево! — воскликнул Гаврилыч.
Куда смотреть?! Слево скалы, до них метров 400, справа скалы до них метров 700. То же ущелье, но чуть шире… Первая мысль — пуск ракеты ПЗРК увидел хрен старый. Ручку управления беру чуть на себя и влево, чтоб уйти от поражения. Другая рука уже на рычаге управления двигателем лежала, а он…
— Да ты влево — вверх посмотри. Красиво же, Родин!
Я чуть пируэты не начал выписывать в воздухе, а ему красиво! Бросил взгляд вверх, чтобы найти источник возбуждения моего командира. Оказывается, внимание Буянова привлекло… дерево. Большое, отдельное дерево на краю одного из скальных выступов.
— Ага, очень красиво, командир, — сказал я по внутренней связи, продолжая слушать оды, посвящённые этому прекрасному образцу местной флоры. По мне, так это обычная коряга, выбившаяся из скальных пород чисто случайно.
Выскочив из ущелья, мы попали на более равнинный участок маршрута. Вот тут можно было бы и на предельно малой полететь, однако на мою просьбу спуститься ниже, Буянов ответил категоричным отказом.
— Там смотреть нечего внизу. Всё я там уже видел. Ты мне лучше покажи, как ты маневрировать можешь.
Оставалось 10 километров до участка маршрута, где необходимо было сымитировать маневрирование. Тут я понял, что это мой шанс немного отыграться за потовыжималку в ущелье.
— Родин, ты долго будешь думать? — спросил Буянов, но я пока молчал.
Надо зацепиться на земле за какой-нибудь ориентир. Тем более, что истинная высота чуть больше 800 метров. Заметил я посёлок в низине между холмов. Это и будет моей «целью». Сейчас мы поприветствуем местных детишек.
— Маневрирую, — сказал я, резко перевёл самолёт в набор.
Пускай и вдавило в кресло, но это было даже приятно. В наушниках раздавались кряхтения Буянова.
— По… лег… че.
Обороты по-прежнему были на «Максимале», высота подходила к 3500, и тут я начинаю выполнять заход на цель. Резкий разворот вправо на 270°, перевод на пикирование с углом 25° и скорость пошла расти.
— Высота, высота. Я щас ручку у тебя отберу! — громко сказал Буянов, но я всё контролировал.
Вывод получился с запасом метров 650 от земли. Скорость как раз была в пределах оценки «хорошо», да и ниже безопасной не опустились. Но я не мог просто так пролететь над домами.
Занял высоту 1000 метров и принялся раскручивать наш МиГ в правую сторону, выполняя одну бочку за другой. Гаврилович замолчал полностью. После пятого оборота, я услышал по внутренней связи тихий голос, что маневрировать нужно не так.
— Давайте попробуем по-другому, — сказал я, и начал вращаться влево.
Закралась у меня мысль, что не дослушал я до конца Буянова. Через два оборота она полностью подтвердилась, когда у меня буквально «выхватили» ручку управления.
— Се… рёжа, хва-аатит, — тихо сказал Гаврилович, борясь с попытками обеда вырваться наружу.
— Командир, такси есть же…
— Я… по… няяял, что ты летать умеешь. На землеее поговорим.
Организм Буянова выдержал давление рвотных рефлексов, и смог дотерпеть до посадки. После заруливания, нас встречал мой техник Дубок.
— Как матчасть, Сергеич? — спросил он, протягивая мне конфету.
— О! — сказал я, показывая ему поднятый палец вверх. — Помогаешь товарищам? — спросил я, намекая, этот борт обслуживали другие техники.
— Помогаю трохи. А шо с Гаврилычем? — поинтересовался прапорщик, смотря, как Буянов сидит в зависшем состоянии в кабине.
— Не знаю. Под впечатлением природы, наверное, — шепнул я.
Выбрался комэска из кабины не сразу. Пришлось прибегать к силовому методу высадки от Дубка, которому в этот раз пришлось делать всё двумя руками.