Авиация и космонавтика 2015 04

Однако оптимизм быстро развеялся, когда на «Камов» поступило технико-коммерческое предложение от IAI. Позиция Тель-Авива сводилась к тому, что ракета, дескать, настолько секретная, что к ней должен был прилагаться не только свой вычислитель, но и жидкокристаллический дисплей, а также ручки управления и еще что-то по мелочи, а может быть, даже офицер из контрразведки «Шабак». Все это, включая интеграцию электронного оборудования и пусковых устройств в БРЭО Ка-52К, стоило как большой чугунный мост. Это обстоятельство естественно вело к росту затрат на проект и соответственно снижало коммерческую привлекательность российской оферты в глазах Сеула.

Но главный сюрприз ожидал камовцев в разделе о защите конфиденциальной информации. IAI потребовала, чтобы ни один российский специалист не находился к вертолету ближе, чем на расстоянии 100 м, когда на борту будет установлено это «чудо техники». Такое требование вызвало недоумение не только у русских разработчиков, но и у корейских военных. У кого больше – неизвестно. Особо смутили азиатов именно точно указанные 100 м.

На таких условиях работать с Израилем было невозможно. Однако IAI не удовлетворилась очередным отказом и провела для корейцев собственную презентацию интеграции NT-D на борт Ка- 52К. При этом наши специалисты на мероприятие допущены не были и могли только гадать, что там доложили представители Тель-Авива потенциальным заказчикам.

К вопросу о трансфере технологий

Шедшие параллельно переговоры с корейской промышленностью тоже были сложными. В них крылись серьезные нюансы: организация полноценного лицензионного производства для 36 вертолетов не могла быть рентабельной по определению – слишком велики затраты на передачу лицензии, подготовку производства, освоение новых технологий и т.п., но от русских требовали максимум, явно для того, чтобы Сеул мог потом определиться самостоятельно: что для него интересно и подъемно, а что – нет.

Как вспоминал А.Ю. Вагин, задача группы переговорщиков с российской стороны состояла в том, чтобы «не раздеться донага» и не выболтать то, что выбалтывать нельзя, и в то же время достаточно полно подать информацию, достаточную для понимания «масштабов бедствия» для нас и корейской авиационной промышленности (KAI). Понятно, что и камовцы пользовались случаем ознакомиться с особенностями построения производства в KAI, их опытом, наличием освоенных технологий, оборудования, глубины освоения зарубежной авиационной техники и прочего.

По словам Александра Юрьевича, скоро нашей делегации стало понятно, что «хрустальной мечтой» KAI было освоение производства динамических компонентов вертолета: несущей системы, трансмиссии. Ведь другие зарубежные партнеры их и близко не подпускали к производству этих узлов. Вот металлический фюзеляж, системы управления, авионика южнокорейцам были не столь интересны: страна являлась одним из мировых лидеров в производстве электроники, а мелкие доработки конструкции зарубежных вертолетов ими были уже освоены. Поэтому Ка-52К для них представлял несомненный интерес – ведь фюзеляж «Аллигатора» на 36% состоял из полимеров. Вожделенно смотрели специалисты KAI на технологии производства композитных лопастей и торсионной втулки несущего винта. Научить изготавливать такие узлы камовцы были готовы, но вот учить южнокорейцев проектировать их – это было бы лишним.

Передавать технологию камовцы не боялись. Для всего мира, кроме нынешних отечественных топ-менеджеров, известно, что организация лицензионного производства в другой стране – трансфер вчерашнего дня и гарантия отставания покупателя документации. Главное – не отстать в конструкторской мысли и идти впереди остальных. Тогда и коммерческий успех гарантирован. Для этого надо вкладываться в опережающие разработки. К сожалению, сегодня в российской промышленности успешных менеджеров больше заботит прибыль от продаж, а НИР и ОКР – это только затраты, мешающие получать бонусы в конце года…

Виден свет в конце тоннеля

Тем временем на тендере появились приятные для наших новости. Один из высокопоставленных корейских военных однажды, не стесняясь присутствия А.Ю. Вагина, с пренебрежительной интонацией обмолвился, что AH-1Z – «бумажный» вертолет. Действительно, в то время «Кинг Кобра» была еще только на бумаге, и это обстоятельство не могло не сказаться на отношении корейских военных к ней: а что, если мы ее выберем , а она не покажет тех характеристик, которые обещаны? Позор и конец карьере?