Аврора и Сократ

— Деочка в капу, — повторил Сократ, и Аврора подумала, что, наверное, она должна рассказать вечером папе всё. Уж больно у него был недоумённый вид. Но одно она знала точно. Она никогда больше не будет освобождать Бритт-Карен. А сама Бритт-Карен, хотя и не очень сердилась, знала, что никогда больше не согласится жить в шкафу у Авроры. Уж лучше тогда жить в новой квартире…

А вот Сократ этот случай так легко не забыл. Через несколько дней он забежал в комнатку к Авроре. У него было очень разгорячённое лицо. Он спросил: «Деочка в капу?» — а потом с замешательством и облегчением обнаружил, что в шкафу никого нет.

— Деочки в капу нет, — сказал он.

Повесить на стенку

Папа сидел на стуле и мрачно смотрел перед собой. Авроре хотелось спросить его, в чём было дело. Но она не решалась. Очень уж у него был отчаянный взгляд. Наконец она решилась.

— Это из-за диссертации? Ты переживаешь из-за защиты?

— Конечно, переживаю. Но я ведь сам хочу защищаться. Я сам выбрал её. Дело не в этом.

— А в чём тогда? Тебе что-то ужасно не нравится?

— Пожалуй, — сказал папа. — Понимаешь, я должен сфотографироваться. Пожалуйста, принеси мне мой старый альбом с фотографиями! Может, найдём какое-нибудь фото.

Аврора тут же обрадовалась. Она очень любила рассматривать старые папины фотографии, на которых он был снят ещё мальчиком, когда жил дома у своей мамы.

Вот почему вместе с альбомом она принесла стул, на который уселась, чтобы рассматривать старые снимки.

— Положим его на стол, — сказал папа. — Откуда начнём смотреть?

— Давай начнём с самого начала, — попросила Аврора.

И вот перед ними появился младенец, который лежал на мягкой овечьей шкуре, а потом и другой снимок, на котором папина бабушка держала его на руках. Под фотографией было написано: «Наш мальчик». Аврора долго рассматривала оба снимка, прежде чем листать дальше. Вот папа в два года, весь в кудряшках.

— Ах, какой он милый! — сказала Аврора. — Ты похож на Сократика? Или это Сократик?

— Нет, это я, — сказал папа. — Я о том времени ничего не помню, но это я.

— Ага. Тебе об этом сказала твоя мама.

— А вот это время я уже помню. Я немного подрос, и папа смастерил для меня деревянную лошадку.

— Тут у тебя не так уже много кудряшек.

— Нет, здесь мне уже сделали настоящую причёску.

Они посмотрели ещё несколько снимков, и под конец папа уже пошёл в школу и потерял два передних зуба, но всё равно улыбался. Он всё рос и рос и под конец стал почти взрослым мальчиком, выпускником школы и студентом.

— Вот, её можно использовать, — сказал папа. — Вынем её из альбома и послушаем, что скажет мама.

Мама подошла, взглянула на фотографию и сказала:

— Нет, Эдвард, она не подойдёт, ведь её сняли много лет назад. И ты даже не выглядишь на ней взрослым. Придётся тебе спуститься с нашего этажа и сняться заново. И приодеться перед этим, чтобы эта фотография стала для нас памятью о том времени, когда ты защитил докторскую диссертацию.

— Хорошо, а вдруг я её защитить не смогу?

— Тогда у нас на память об этом останется фотокарточка, — сказала мама. — И ещё… У меня появилась прекрасная идея. Мы пойдём и снимемся все вчетвером, у нас ведь такой фотографии нет.

— То есть мы снимемся на семейную фотографию?

— Да, — сказала мама. — Как раз это я и имею в виду.

— И она будет висеть на стене, и через сто лет люди будут подходить к ней, рассматривать и говорить: какие же они всё-таки странные?

— Эдвард, — сказала мама. — Разве нам не повезло всем четверым? Я как раз и настаиваю на том, чтобы нам всем сняться, и тогда, когда мы станем старенькие, мы взглянем на снимок и скажем: ах, какие они были счастливые!

— А что, мы не будем счастливы, когда станем старенькими? — спросил папа.

— Нет, почему. Но всё-таки рассматривать такие фотографии очень приятно, — сказала мама. — Мы словно переживаем прошлое заново.

У папы, по-видимому, не только не возникало ни малейшего желания заново переживать сегодняшний день, но и сниматься у фотографа он ни за что не хотел.

Но мама так энергично настаивала, что избежать этого не было никакой возможности. Пришлось ему смириться с переодеванием, и мама тоже надела своё лучшее платье. Разоделись также и Аврора с Сократом, и принаряженные отправились к фотографу.

— Мы не поедем на машине? — спросил папа. — Глупо идти в парадном костюме пешком.

— Немного свежего воздуха тебе не повредит, — сказала мама. — Ты стал таким бледным в последнее время из-за своих занятий наукой. Твой мозг испытывает дефицит кислорода.

Единственный из них, кто поехал, был Сократ, но как раз он с удовольствием бы пошёл пешком. Но на прогулку у них не было времени, нужно было успеть к фотографу, пока он не ушёл домой.

— Очень может быть, что мы опоздаем, — с удовольствием сказал папа.

— Но я уже заказала снимки, — сказала мама. — Так что нам всё равно придётся их оплатить.

— Понимаю.

— Сначала мы снимем тебя. Чтобы ты не выкинул какой-нибудь фокус.