Аврора и Сократ

Аврора сделала несколько замысловатых шажков, чтобы попробовать, в самом ли деле лёд не разобьётся, если она упадёт, и, представьте себе, лёд не разбился! Она встала, постояла немного на льду и снова упала. Так продолжалось некоторое время. Наконец ноги у неё устали, и она села на санки. Она села позади Сократа, крепко держала его за пояс, и они вихрем помчались по льду. Папа с мамой больше не держали её и повезли санки намного быстрее.

На канале было очень весело, главным образом потому, что на коньках каталось такое множество взрослых людей. Пожилые толстые домохозяйки выписывали на льду пируэты, а господа держали дам за талию и, танцуя, убегали всё дальше и дальше. Кое-кто из катающихся вообще пропал из вида, и они вполне могли проехать на коньках из города в город — так говорила мама, — и, если бы не глупые чемоданы и машина, семья Теге тоже вполне могла бы домчаться до Дельфта совершенно самостоятельно.

В Дельфт они, конечно, не побежали, но накатались с избытком. В одном месте на канале стоял человек и продавал всем медовые коврижки и тёплый сок.

— Мне кажется, сейчас не так холодно, как раньше, — сказал папа.

— Нет, не холодно, — ответила мама. — Но смотрите, пошёл снег!

— Это не снег, а град, — поправил её папа. — Побежали быстрей к машине, град может больно ударить по голове.

И в самом деле, их немного побило градом, но недолго, потому что он скоро стал превращаться в мокрый снег. К этому времени они уже добрались до машины.

— Замечательно, — сказала мама. — Хорошо, что нам удалось покататься на коньках, завтра лёд на канале может растаять. А что это такое? Смотрите на лобовое стекло!

На нём застыли большие, прозрачные и твёрдые жемчужины льда.

— Их нужно соскоблить, иначе ехать нельзя.

— Сейчас я всё сделаю, — вызвался папа и взял скребок.

Но сколько он ни трудился, удалить лёд со стекла ему не удалось.

— Странно, — сказала мама. — Неужели так плохо?

Она решила, что папа со скребком не справляется, но, сколько бы ни старалась сама, у неё это получалось не лучше.

— Ни с чем подобным я ещё не встречалась, — сказала она. — В Тириллтопене я соскребала лёд со стекла много зим, но теперь сдаюсь. Забегу в гостиницу и спрошу, нет ли у них какой-нибудь специальной жидкости, чтобы дело пошло скорее.

Через некоторое время она вернулась, и у неё было ещё более удивлённое лицо.

— Передают радиосообщение, — сказала она. — Все-все-все должны оставить машины на месте. Вся Голландия превратилась в сплошной каток. Они передают сообщение через каждые десять минут, так что, если бы мы даже соскребли лёд со стекла, мы бы всё равно далеко не уехали. Да и здешних дорог мы не знаем.

— Что же делать, жить здесь? — спросила Аврора, вспомнив про дорогой номер гостиницы.

— Нет, — сказала мама. — На это у нас нет средств, и та женщина, у которой мы снимаем комнату, она ждёт нас сегодня. Поедем на поезде, возьмём с собой чемоданы, а завтра утром я заберу машину.

Они покатили по льду чемоданы, сели на трамвай, который шёл до станции, а там узнали, на какой поезд им нужно сесть.

— До свиданья, Гаага! — попрощалась Аврора.

Мостовая в глазури

— Если бы папина мама нас видела! — воскликнула Аврора, когда они уже сидели в вагоне.

— Я совсем забыл прочитать вам письмо, которое получил от неё, — сказал папа. — Они с Лужицей поехали на распродажу в город, а потом просто для развлечения прокатились на трамвае до Тириллтопена, а там повстречали бабушку, которая пригласила их в свой кружок шитья. Там они все вместе прекрасно провели время в обществе бабушки Уле-Александра и старой тётушки Олеа и так увлеклись разговором, что им пришлось переночевать в лесном доме. Я думаю, им было о чём поговорить.

— А вот уже и Дельфт, — сказала мама. — Возьмём такси, Сократик ужасно устал.

Хотя устал не только Сократик.

— Судя по табличке, здесь остановка такси, — показал папа. — Нам остаётся только стоять и ждать. Странно всё-таки, что на остановке нет ни одной машины.

— Подъедут! — решила мама и села на чемодан.

На станции стояла компания молодёжи. И они вели себя точно так же, как подростки в Тириллтопене, подумала Аврора. В поезде ехало совсем немного людей, и кое-кто сошёл на их станции. Всё это были местные, и никто из них на такси не поехал. Хотя передвигались в этом городе очень странно. Люди делали шаг и замирали, делали второй и замирали снова.

— Здесь очень скользко, — объяснил папа. — Вот почему они так ходят. Вся мостовая как в сахарной глазури, правда, Мари?

— Похоже, — ответила она. — Но вот наконец и машина.

Из такси вышла дама, папа поспешил к нему с чемоданами и хотел загрузить их в багажник, но шофёр отрицательно покачал головой, что-то объяснил, и папа вернулся на остановку.

— Он говорит, что не повезёт нас. Это был последний рейс, дама спешила к больному, но теперь вести машину нельзя, он оставит её на остановке, а сам пойдёт домой.

— И ты думаешь, другие такси тоже не приедут?

— Похоже на то. Нам остаётся пойти пешком.

— Понятно, но я не знаю, где точно тот дом, и нам придётся тащить тяжёлые чемоданы…