Австрийский моряк

Контакт с U-13 я попытался установить, зайдя по пояс в море и стуча рукояткой пистолета по алюминиевой фляжке, в надежде, что звук получится достаточно резким, чтобы разнестись по воде. Помнится, я отстучал азбукой Морзе сообщение: «U-13 — поверхность» раз двадцать и уже терял надежду, когда метрах в восьмистах от берега началось некоторое шевеление. К безграничной моей радости маленькая субмарина поднялась из волн, словно неуклюжая Афродита. С борта спустили ялик, и через несколько минут я уже обменился рукопожатием с Белой Месарошем. Выяснилось, что моих сигналов на лодке не слышали, зато с рассвета каждый час поднимали перископ и осматривались.

Прощались как можно быстрее, так как мне не хотелось, чтобы субмарина долго стояла у берега при свете дня. Но оставалась серьезная проблема. Ну, визирь как никак человек с европейским образованием, обладатель диплома инженера-электрика Мюнхенского технического университета, если верить Фриденталю. Неужели он не внемлет голосу рассудка?

— Достопочтенный визирь, — начал я. — Хоть я и убежден, что наш император будет благодарен за столь роскошный подарок, но боюсь, субмарина не слишком подходит для перевозки животных.

— Почему же, уважаемый?

— По причине недостатка места внутри… — Я прикусил язык, но слишком поздно. Визирь расплылся в улыбке.

— Но разве герр лейтенант не заверил меня накануне, что в отличие от немецких подводных лодок, австрийские гораздо крупнее под водой, чем кажутся на поверхности? Думается, такое судно должно иметь достаточно места, чтобы разместить целое стадо верблюдов. Или герр лейтенант сказал мне не совсем правду?

Я проиграл и знал это — визирь и его люди ускакали, а мы стали затаскивать кусающееся, брыкающееся, плюющееся создание в ялик. Даже не знаю как удалось нам спустить верблюда через люк для загрузки торпед и крепко-накрепко стреножить. Эпопея продолжалась с добрый час: половина команды запихивала проклятущего зверя с палубы, а другая принимала снизу, таща за пропущенный вокруг шеи канат. Ко времени, когда верблюд и тюки с сеном расположились на баке за торпедными аппаратами, четверо членов экипажа получили укусы, а машиненмайстер Легар удар копытом в живот. Фрегаттенлейтенант Месарош доложил о событиях за минувшие тридцать шесть часов. Деньги были благополучно доставлены на берег и переданы — за исключением одного ящика, который при подъеме в рулевую рубку по трапу  упал и разбился, монеты раскатились по всем углам центрального поста. Куда хуже, что перед погружением было замечено масляное пятно на поверхности моря. Вентиль в одном из запасных смазочных баков открылся, вероятно, из-за постоянной вибрации дизеля, и триста литров масла вытекли. На оставшемся нам было не дотянуть до Дураццо миль двести. Ближайший союзный порт — это Смирна на эгейском побережье Турции. Сохранившийся резерв масла позволял дойти туда, и у нас имелись таблицы опознавательных радио-кодов для той части Средиземноморья. Поэтому я решил идти в Смирну через принадлежащий грекам Крит, с заходом на этот остров на двадцать четыре часа, разрешенных правилами нейтралитета. Кто скажет, вдруг нам удастся разжиться маслом там? И уж конечно нам удастся избавиться от нежеланного пассажира. Тем или иным способом.

***