Австро-Венгерская династия. Габсбурги на обломках империи

Тем не менее, и подданные Франции, и семья Марии-Антуанетты с нетерпением ожидали рождения наследника престола. Дофина стала королевой в восемнадцать с половиной лет и, заполучив в свое распоряжение огромные финансовые возможности, с молчаливого согласия мужа погрузилась в водоворот развлечений. Она, вне всякого сомнения, стала законодательницей мод, ее громоздким и вычурным туалетам и прическам подражала вся Европа. Помимо этого, пропасть денег уходила на преобразование летнего дворца Малый Трианон вместе с прилегающей к нему большой территорией, постройку и содержание там здания любительского театра и огромные проигрыши в карты. Королева всячески избегала участия в придворных церемониалах, отдавая все время развлечениям в созданном ею узком кружке приближенных. У нее практически не было отрочества нормального подростка, поэтому, получив долгожданную свободу, она первым делом обзавелась подругами, которых в Вене была лишена. Ее привязанность к принцессе Мари-Терез де Ламбаль (1749–1792), вытесненной со временем герцогиней Габриэль-Иоландой де Полиньяк (1749–1793), была настолько болезненно страстной, что это дало повод недоброжелателям обвинять королеву в лесбийских наклонностях. Памфлеты и препакостные картинки имели широчайшее хождение по всей Франции, причем не без активного участия деверя Марии-Антуанетты, графа Прованского, второго в очереди на престол.

Насколько близки были отношения между королевой и ее фаворитками, теперь уже с точностью установить невозможно. Надо сказать, что во Франции в ту пору подобные связи между женщинами отнюдь не были редкостью. Тут следует упомянуть, что в ХVII-ХVIII веках культ дружбы в Европе был чрезвычайно развит, и зачастую противоестественные отношения между женщинами прикрывались трогательной вывеской беззаветных незыблемых дружеских уз. Однако стоит отметить, что фарфоровые статуэтки французских мануфактур и некоторые полотна художников того времени очень сильно проникнуты чувственным элементом.

Похоже, с принцессой де Ламбаль Марию-Антуанетту сблизило отсутствие в жизни обеих такого явления как первая любовь. Невероятно родовитая Мари-Терез, урожденная принцесса де Савойя-Кариньян из младшей ветви королей Савойских, в возрасте восемнадцати лет была выдана замуж за принца де Ламбаль, который и по отцу, и по матери был потомком побочных детей короля Людовика ХIV и его любовницы мадам де Монтеспан. По-видимому, именно этим можно объяснить тот факт, что единственный наследник несметно богатого и родовитого отца, герцога де Пантьевра, с детства не знал преграды своим желаниям и принадлежал к числу первых распутников Парижа. Принц Луи-Александр быстро отверг молодую жену на том основании, что она «блистает полным невежеством в любовной науке», но это не помешало ему наградить Мари-Терез венерическим заболеванием. Принцессу еще успели вылечить, а вот его самого — нет: болезнь зашла настолько далеко, что он вскоре скончался в страшных мучениях. Оставшись в 19 лет вдовой, молодая женщина с горечью подвела итог своей жизни:

— Я была выдана замуж еще ребенком, пошла под венец прежде, чем стала женщиной, овдовела прежде, чем стать матерью. — Будущее для нее было совершенно беспросветным, ибо, приобретя в замужестве статус принцессы крови, она не имела права потерять его и могла выйти замуж вторично лишь также за принца крови, что представлялось в высшей степени маловероятным.

Общество меланхоличной и чувствительной Мари-Терез устраивало Марию-Антуанетту, пока она была дофиной, и возможности ее в смысле развлечений были ограничены. Когда же она стала королевой, ее внимание привлекла Габриэль де Полиньяк, очень красивая, недалекая и бедная дворянка. Но она состояла в клане Полиньяков, умных, хищных и алчных людей, умело использовавших привязанность королевы для того, чтобы самым бессовестным образом доить ее. Во всяком случае, обе фаворитки королевы обошлись французской казне очень дорого.

Принцесса де Ламбаль, вдова, была невесткой одного из самых богатых людей королевства, герцога де Пантьевра, тем не менее, она была назначена гофмейстериной Марии-Антуанетты с жалованьем 50 тысяч ливров в год. К тому же Мари-Терез обеспечила блестящую военную карьеру своему младшему брату Эжену — опять-таки за счет казны. Что же касается герцогини де Полиньяк, женщины семейной и матери четырех детей, ее муж, невестка и зять был буквально осыпаны титулами и должностями, которым также сопутствовали высокие доходы. Супругам было выделено 400 тысяч ливров на уплату долгов, их двенадцатилетней дочери Аглае — 800 тысяч приданого. Естественно, объяснить такие затраты всего лишь дружескими привязанностями было невозможно, и одной из кличек, прилипших к Марие-Антуанетте, была «Трианонская Сафо», по названию ее любимой летней резиденции в Версале.