Австро-Венгерская империя

Говоря о растущем национализме народов Австро-Венгрии, не стоит, однако, забывать, что вплоть до Первой мировой войны среди сколько-нибудь влиятельных политических сил дунайской монархии не было ни одной, которая открыто выступала бы за ликвидацию государства Габсбургов. Программа австронемецких националистов, одобренная их съездом в 1897 году, требовала административного преобразования монархии и германизации ее западных земель, но не упразднения единого государства. А вышеупомянутый Томаш Масарик, критиковавший других политиков за чрезмерную «заботу об Австрии», сам в 1905 году утверждал: «Наша (т. е. чешская. – Я. Ш.) политика не может быть успешной, если ее движущей силой не будет подлинная сильная заинтересованность и забота о дальнейшей судьбе Австрии – причем речь идет не о бессознательной пассивной лояльности…, а о культурных и политических усилиях, соответствующих потребностям нашего народа работать во имя совершенствования всей Австрии и ее политического устройства». Австро-Венгрия, при всех недостатках ее политической системы и бесконечных внутренних противоречиях и конфликтах, тем не менее пока представлялась центральноевропейским народам государственным образованием, способным развиваться, совершенствоваться и в целом удовлетворительно защищать интересы своих граждан.

Новые тучи на внутриполитическом горизонте начали собираться накануне Первой мировой, когда снова обострился чешско-немецкий конфликт. Граф Карл Штюргк, занявший пост главы правительства Цислейтании в 1911 году, не отличался ни политической изворотливостью Тааффе, ни харизматическим обаянием Кёрбера, ни основательностью Бека. После того, как в декабре 1913 года чешские депутаты рейхсрата вновь прибегли к испытанному средству – бойкоту парламентских заседаний, премьер-министр обратился к императору с просьбой распустить рейхсрат, работа которого в который раз оказалась парализованной, и править западной частью монархии в соответствии со статьей 14, т. е. фактически самодержавно. 16 марта 1914 года Франц Иосиф удовлетворил пожелание Штюргка. Цислейтания на три года лишилась законодательной ветви власти. Руки у правительства оказались развязаны, однако в целом случившееся «представляло собой большой шаг назад в политическом развитии монархии»[93]. Трудно сказать, как долго сохранялось бы такое положение в мирное время, однако начавшаяся война лишь усугубила ситуацию, снабдив дополнительными аргументами сторонников «беспарламентского» правления. В 1917 году, когда преемник Франца Иосифа Карл I попытался вернуться к конституционным методам, было слишком поздно: война сделала противоречия между центральноевропейскими народами неразрешимыми.

* * *

В Венгрии всеобщее избирательное право угрожало как монополии мадьярского этноса на власть в исторической Венгрии (при том, что в 1910 году мадьяры составляли лишь 48 % населения Венгерского королевства и 20 % всех жителей дунайской монархии), так и привилегиям венгерской элиты. Если в 1848 году правом голоса в землях короны св. Стефана обладали около 10 % населения (почти исключительно венгры), то за годы дуализма доля избирателей даже несколько снизилась – в то время как практически во всех европейских странах во второй половине XIX века она резко возросла. Неудивительно, что в этих условиях мадьяры по-прежнему располагали более 90 % мест в парламенте королевства. Именно поэтому угроза демократизации политической системы была использована императором и его советниками при урегулировании острейшего политического кризиса, который разразился в Венгрии в 1905–1906 годах.

Либеральная партия, почти безраздельно господствовавшая в венгерской политике при Коломане Тисе, в 1890-е годы вступила в период упадка. Ей противостояли, с одной стороны, консерваторы, с другой – национал-радикалы во главе с сыном Лайоша Кошута Ференцем; нельзя было сбрасывать со счетов и социал-демократов, чья популярность среди беднейших слоев населения с каждым годом росла. В 1903 году император (точнее, король – в Венгрии он выступал под этим титулом) назначил новым премьером Венгрии сына Коломана Тисы Иштвана. Этот выдающийся государственный деятель понимал, что в изменившихся исторических условиях Венгрии нужна качественно новая политика, но, на беду свою и страны, так и не смог отойти от традиций и стереотипов, опутывавших венгерскую политическую систему и мешавших свободному развитию общества.