Автобиография

Кампания 1979 года отличалась многими чертами. Это был первый раз, когда Консервативная партия так явно боролась под лозунгом, что «наступило время перемен». Неявным в этом подходе был тот факт, что Британия находилась в состоянии отступления значительно дольше, чем с 1974 года; консервативное правительство 1970–1974 годов, сколь условно оно бы ни начало свою работу, было частью этого отступления. Поэтому я полагала, что мы должны быть прямолинейными, четко объясняя, что пошло не так и почему для того, чтобы все исправить, требовались радикальные действия. Однако вскоре мне пришлось убедиться в том, что Питер Торникрофт и центральный офис в целом видели вещи совершенно иначе. Они были уверены, что мы должны любой ценой избегать «оплошностей», что на практике означало любые спорные вопросы – в частности, нападки на власть профсоюзов, – в надежде на то, что партия лейбористов уже была достаточно дискредитирована чтобы проиграть выборы. Фактически, с несколькими уступками, я настаивала на том, чтобы сделать все по-моему. Но это привело к напряженности.

Также это привело к странной перестановке ролей между правительством и оппозицией. С самого начала своей кампании лейбористы более-менее игнорировали свой собственный манифест – за исключением выигрывающих голоса обещаний вроде бесплатных телевизионных подписок для пенсионеров – лишь с незначительным оговорками. Вместо этого они сосредоточили свои усилия на нападках на реальные и мнимые консервативные политические линии. Джим Каллаген во многом отошел от своего образа доброго дядюшки и проводил предельно эффективную, но полностью негативную избирательную кампанию. Она велась на трех уровнях. Во-первых, СМИ держали на ежедневной диете из страшных историй – они варьировались от удваивания НДС до значительного урезания национальной службы, здравоохранения – которые якобы станут реальностью, если нас изберут. Во-вторых, сомнениям подвергалось правдоподобие наших обещаний, в частности – обещание урезать подоходный налог. В-третьих, делались попытки изобразить меня в виде опасного идеолога от правого крыла, не подходящего для сложных и трудоемких обязанностей премьер-министра.

Стратегия лейбористов поставила нас перед фундаментальной дилеммой. Должны ли мы отвечать на их атаки? Или нам следует сохранять свою риторику и придерживаться своих позиций? Решить эту дилемму нам удалось лишь частично.

Всегда очень трудно скоординировать между собой различные аспекты избирательной кампании. Прекрасно проработанные планы разлезаются, и тут же утренние пресс-конференции сосредотачиваются на одном сообщении, речи лидера партии – на другом, теневого министра – на третьем, а брифинги для кандидатов – еще на чем-то. Несмотря на наши с Питером Торникрофтом разногласия по поводу тактики, Питер и команда, работавшая с ним, были чрезвычайно способными.

Прежде чем кампания пойдет полным ходом, нужно было заняться двумя тактическими вопросами. Первый заключался в том, стоит ли мне соглашаться принять участие в телевизионных дебатах с Джимом Каллагеном. Дискуссии с представителями вещания продолжались с лета 1978 года, когда BBC (от имени обеих сетей) обратилось одновременно в мой офис и к премьер-министру.

Незадолго до начала самой кампании ITV оживило идею, предложив два последовательных этапа воскресных дебатов в конце кампании, с Брайаном Уолденом в качестве ведущего. В этот раз я склонялась к тому, чтобы согласиться. Дело было не только в том, что я всегда была участником дебатов от природы; я считала, что Джим Каллаген был значительно переоценен, и мне нужна была возможность выставить этот факт на всеобщее обозрение.

Однако и в пользу другой точки зрения по-прежнему оставались весомые аргументы, которые убедили Гордона Риса, Питера Торникрофта и Вилли Уитлоу выступить против. Когда вопрос впервые был выставлен на обсуждение, мы шли наравне с лейбористами в опросах общественного мнения. Но к тому моменту, когда нужно было принимать решение, мы обладали значительным преимуществом примерно в 10 процентов. Это означало, что мы могли надеяться на победу, не связываясь с риском конфронтации в телевизионном эфире. И этот риск, разумеется, был велик. Я могла допустить ошибку, которую было бы трудно сгладить. Джим Каллаген обычно безупречно выступал на телевидении и, без сомнения, не преминул бы воспользоваться своим авторитетом и опытом чтобы разговаривать со мной свысока. Тот факт, что в ходе предварительных обсуждений мы выяснили, что ему хотелось бы посвятить первые дебаты внешнеполитическим вопросам, в которых он мог использовать эти преимущества в полную силу, заставил меня пересмотреть свой первоначальный энтузиазм.

Так меня убедили отклонить приглашение на дебаты. Это не стоило риска. В любом случае в своем опубликованном ответе ITV я написала: «Лично я считаю, что проблемы и вопросы политики решают выборы, а не личности.