Автобиография

При всех своих положительных чертах, Джим Прайор был примером того типа политиков, который доминировал и во много навредил послевоенной партии тори. Я называю такие фигуры «ложными эсквайрами». У них внешнее обличье Джона Булля – румяное лицо, белые волосы, грубые манеры – но внутри они политические вычислители, которые видят задачу консерваторов в изящном отступлении перед лицом неизбежного наступления левых. Отступление как тактика иногда бывает необходимо; отступление как установившаяся политика пожирает душу. С целью оправдания серии поражений, которые влечет за собой его политика, ложному эсквайру приходится убеждать рядовых консерваторов, что наступление невозможно. Вся его политическая жизнь в итоге окажется гигантской ошибкой, если политика позитивной реформы тори окажется одновременно эффективной и популярной. Отсюда бурное и настойчивое сопротивление «мокрых» реформам финансов, экономики и профсоюзов в начале 1980-х. Эти реформы должны были либо провалиться, либо их нужно было остановить. Поскольку, если они увенчаются успехом, целому поколению лидеров тори предстоит бездарное отчаяние. Это сделало Джима Прайора робким и сверхосторожным в его политике по отношению к профсоюзам. Мне пришлось развивать более решительный подход.

Брайан Уолден взял у меня интервью для «Уикэнд Уорлд» в воскресенье 6 января. Я воспользовалась случаем, чтобы сообщить, что мы представим новую статью в Законе о Трудоустройстве, чтобы исправить проблему, оставшуюся после дела МакШейна. Я дала понять, что мы не намереваемся ликвидировать иммунитет, которым пользуются профсоюзы в том, что касается действий, направленных на то, чтобы заставить людей разрывать свои контракты о трудоустройстве, но сконцентрируемся на иммунитете, касающемся действий, направленных на то, чтобы заставить работодателей разрывать свои коммерческие контракты. Я также обратила внимание на то, каким способом иммунитеты профсоюзов комбинируются с национализированными монополиями, чтобы дать колоссальные полномочия профсоюзам в этих отраслях промышленности. Нам следовало ограничить иммунитеты и ликвидировать монополии, внедрив конкуренцию.

Все мои инстинкты подсказывали мне, что мы получим сильную общественную поддержку в своих дальнейших действиях по ограничению полномочий профсоюзов, и доказательства этого свидетельствовали в мою пользу. Опрос общественного мнения в «Таймс» 21 января 1980 года обращался к людям с вопросом: «Считаете ли вы, что забастовки солидарности и «очернение» являются законными орудиями промышленных споров, и должен ли новый закон ограничивать их применение?» 71 процент из ответивших – и 62 процента из членов профсоюза, которые это сделали – заявили, что новый закон должен ограничить их использование.

Во вторник утром 5 февраля у меня состоялись две встречи с промышленниками. Первая была с CBI. Некоторые из них заявили, что существующий закон в своем тексте заходил настолько далеко, насколько это возможно.

Вторая встреча в тот день была с представителями частного сектора производителей стали. Они жаловались, что частные компании по производству стали были втянуты в спор, который не они развязали, и в котором лишь они будут единственными настоящими жертвами. В результате забастовки они теряли по 10 миллионов фунтов в неделю. Было ясно, что у работников частного сектора стальной промышленности не было реальных претензий, но угроза потерять профсоюзные карточки была решающим фактором, убедившим работников частного сектора присоединиться к забастовке. В этих обстоятельствах неудивительно было то, что стальные компании частного сектора хотели незамедлительного законодательного запрета на вторичное пикетирование.

Министры теперь были согласны на то, чтобы восстановить закон в том виде, в котором его представляли до завершения дела МакШейна, добавляя дополнительные поправки, связанные с апелляциями в суде. Однако полного запрета на вторичное действие не было. Последовал кратковременный период для совещаний, и новая статья была внесена в закон о трудоустройстве на стадии законопроекта в палате общин 17 апреля 1980 года, ограничивая иммунитет для вторичных действий, которые нарушали или вмешивались в коммерческие контракты. Иммунитет существовал только когда предпринималось действие – работодателем, поставщиками или клиентами работодателя, вступающего в спор – с «единственной и принципиальной целью» способствовать первичному спору, и когда действие вероятнее всего должно было увенчаться успехом. Огромное значение для будущего имел тот факт, что мы объявили о публикации «Зеленой книги» по иммунитетам профсоюзов, которая должна была появиться позже в том году, и в ней весь вопрос будет рассматриваться в более широкой перспективе.