Автобиография

Я считала его анализ в основном обнадеживающим, даже если и неубедительным. Он обнадеживал, потому что предполагал, что китайцы в своих собственных интересах будут стремиться, чтобы Гонконг процветал. Он не убеждал по другим причинам. Вера Китая в то, что можно иметь блага свободной экономической системы в отсутствие свободной политической системы, в дальней перспективе казалась мне неверной. Применение суровых мер после расстрела на площади Тяньаньмэнь убедило многих внешних обозревателей, что политическая и экономическая свободы в Китае не были взаимозависимы. Конечно, после тех ужасных событий мы пересмотрели, что нужно сделать, чтобы обезопасить будущее Гонконга. Я укрепилась в мнении, что необходимо выполнять обязанности Великобритании по отношению к тем, на которых до 1997 года опиралась британская администрация и благополучие Гонконга. В любом случае я всегда чувствовала, что талантливые и предприимчивые выходцы из Гонконга, приехав в Великобританию, могут принести ей экономическую пользу.

Поэтому в 1990 году мы издали законы, дающие британское гражданство 50 000 ключевых жителей колонии и их семьям – хотя в конечном итоге целью программы было, дав им достаточно уверенности, убедить их остаться на своих позициях в Гонконге, где они были крайне необходимы. Мы также сразу же попали под сильное давление, требующее ускорить процесс демократизации в Гонконге. Инстинктивно я чувствовала, что время было неподходящее. Китайское руководство испытывало сильные опасения. Такой шаг в тот момент мог спровоцировать сильную защитную реакцию, что создавало угрозу Гонконгскому договору. Нам нужно было ждать более спокойных времен, если мы хотели продумать действия на пути к демократизации в рамках договора.

В какой-то момент растущая движущая сила экономических перемен в Китае приведет к политическим переменам. Сохрание открытыми торговых и информационных каналов и в то же время твердое соблюдение прав человека в Китае – вот что является лучшим способом сделать эту великую военную державу накануне ее превращения в великую экономическую державу надежным и предсказуемым членом международного сообщества.

Ближний и Средний Восток

Пока я была премьер-министром, мало было достигнуто в решении арабо-израильского конфликта. Однако важно ясно понимать, что можно было бы считать «решением». Вероятность того, что участники изменят свои взгляды, минимальна. Не исчезнут и внешние факторы, оказывающие влияние на регион. Соединенные Штаты, держава, несущая самую большую ответственность за установление государства Израиль, будет и должна всегда стоять за израильскую безопасность. Также верно, что следует восстановить землю и чувство собственного достоинства палестинцев: и, как часто показывает мой опыт, то, что верно в моральном смысле, оказывается политически целесообразным. Устранение палестинских претензий является необходимым условием для удаления с корнем раковой опухоли ближневосточного терроризма. Это может произойти только одним путем – путем обмена Израилем «земли на мир», возврата оккупированных территорий палестинцам в обмен на достоверные гарантии безопасности Израиля. За время моего срока как премьер-министра все инициативы в конце концов шли ко дну в силу того, что стороны в конечном счете не видели нужды в корректировке своих позиций. Но это не означало, что мы могли сидеть сложа руки, пока события развивались сами по себе.

В сентябре 1985 года я посетила два основных умеренных арабских государства: Египет и Иорданию. Президент Египта Мубарак продолжал, правда с бóльшей осторожностью, проводить политику своего убитого предшественника, Анвара Садата. Король Иордании Хусейн выступил с предложением международной конференции мира, в преддверии которой посол США Мерфи должен был встретиться с объединенной иорданско-палестинской делегацией. Египтяне очень хотели, чтобы инициатива Иордании прошла успешно. Но камнем преткновения был вопрос о том, какие палестинские представители приемлемы для американцев, которые не хотели иметь ничего общего с Организацией освобождения Палестины. Президент Мубарак считал, что американцы настроены слишком отрицательно. Я частично склонялась к этой точке зрения, но еще раз подчеркнула то, что считала кардинальный принципом для США, как и для Великобритании – что мы не согласимся на переговоры с теми, кто занимается терроризмом. У меня было ощущение, что президент Мубарак и я понимали друг друга. Он был сильной личностью, обладал силой убеждения и прямотой – такой человек незаменим в урегулировании конфликта.