Автобиография

После ноября 1989 года, с началом показа по телевидению заседаний Палаты представителей, появились новые соображения. Расцветки в полоску и клетку во плоти выглядели привлекательно и ярко, но могли ослепить телезрителя. Те, кто смотрел телевизор, также замечали, если я надевала один и тот же костюм два раза подряд, и даже писали об этом. В результате Кроуфи всегда записывала, в чем я была одета каждую неделю на «Вопросах премьер-министру». Из этих записей получился дневник, и каждый наряд получил имя, обычно отражающее повод, когда был впервые надет. Эти страницы читались, как путевые заметки: «Парижская опера», «Вашингтон розовый», «Рейган темно-синий», «Торонто бирюза», «Токио голубой», «Кремль серебро», «Пекин черный» и не самый худший, хотя и последний, «Английский сад». Но теперь я уже не могла не думать о предстоящей кампании: настало время готовить темно-синий с белым клетчатый костюм, который станет известен под именем «Выборы-87».

Во вторник 19 мая я председательствовала на первой пресс-конференции кампании, где мы представляли свой манифест: Алльянс уже выступил со своей декларацией, а лейбористы представляли свою декларацию в тот же день, правда, она была больше всего заметна своими упущениями, чем содержанием. Выход нашего манифеста прошел не совсем так, как мне хотелось. Комната в главном офисе, где проходила пресс-конференция, была переполнена, там было жарко и шумно. Министры Кабинета толпились здесь же, было так много людей, что телевизионные съемки конференции выглядели ужасно. Ник Ридли объяснил нашу политику по жилью, а я надеялась, что журналистам захочется-таки прочитать сами документы, составляющие декларацию. Я непременно ждала этого и от наших кандидатов, и остановилась на этих документах в своей речи на конференции в Центральном зале Вестминстера на следующее утро.

Но у этой речи была и другая цель. Нашим политически слабым пунктом были социальные службы, особенно здравоохранение, поэтому я приложила много усилий, чтобы рассказать кандидатам – а через них и избирателям, – что Правительство предано принципам Национальной службы здравоохранения, которой, как я сказала, «только в наших руках ничего не угрожает». Сделав это, я провела бо́льшую часть кампании, акцентируя наши сильные пункты – пункты, касающиеся экономики и обороны. Это не помешало тому, что здравоохранение появилось в виде проблемы позднее в ходе кампании; но мы уже были вооружены против атак лейбористов и сделали все, что могли, чтобы успокоить избирателей.

Первая официальная пресс-конференция нашей кампании состоялась в пятницу 22 мая. Формальной темой была оборона, и Джордж Янгер выступил со вступительным заявлением. Нам внезапно представилась великая возможность потопить партии Альянса, которых некоторые стратеги среди тори – но не я – считали нашей основной угрозой на выборах. Вместо этого два Дэвида потопили сами себя.

В нашем манифесте было место, где говорилось, что их объединенная оборонная политика, сводившаяся к постепенному одностороннему ядерному разоружению, с такой же вероятностью, как и политика лейбористов, сделает Британию «испуганной и сочувствующей», а также восприимчивой к советскому шантажу. Это было, конечно, не обвинением в недостатке патриотизма, а предсказанием, к чему неизбежно приведет слабое место. Дэвид Оуэн, однако, не увидел различия и принял это как большое оскорбление. Мы с трудом верили своей удаче, когда в течение нескольких дней он сосредоточил внимание общественности на нашей самой сильной стороне – обороне – и своей слабейшей стороне – связями с одетыми в сандалии либералами-юнилатералистами. Алльянс уже не смог оправиться после этой неверной оценки.

Но и у нас не обходилось без трудностей. Меня опрашивали по вопросу образования, так как считалось, что между моими словами и словами Кена Бейкера об «отказавшихся» школах, получивших статус «прямого гранта», существует несоответствие. На самом деле мы не говорили, что новые школы будут платными, то есть частными: они останутся в государственном секторе. Более того, государственный секретарь по вопросам образования должен был дать санкцию, если школа – имеющая грант или нет – хотела из общеобразовательной школы стать гимназией.