Автобиография. Дневник. Избранные письма и деловые бумаги

Ираклий кланяется тебе и просит тебя не забыть о печати, и я о том же прошу тебя; ты этим меня заставишь долго и искренно благодарить тебя.

Агата тоже тебе кланяется; эта прекрасная женщина для меня есть истинная благодать божия. Это одно-единственное существо, с которым я увлекаюсь иногда даже до поэзии. Следовательно, я более или менее счастлив; можно сказать, что я совершенно счастлив; да и можно ли быть иначе в присутствии высоконравственной и физически прекрасной женщины? Она тебя помнит и вспоминает о тебе часто с удовольствием.

Что же мне еще написать тебе, друже мой единый? Ничего не напишу, чтобы не испортить письма какою-нибудь грустною мыслию. Неправда ли, ни одно письмо мое к тебе не оканчивалось так отрадно, как это? Великая вещь — сочувствие ко всему благородному и прекрасному в природе, и, если это сочувствие разделяется с кем бы то ни было, тогда человек не может быть несчастлив. Если будешь писать Сове, то поцелуй его за меня и пожелай ему много-много возвышенных мыслей и стихов.

А если ты теперь в Оренбурге, то поцелуй за меня руку ojca prefekta и поцелуй милого моего и доброго Цейзика. Сигизмунду я пишу теперь же.

Не забывай меня, друже мой единый.

63. О. М. Бодянскому — 3 ноября * {710}

Посылаю тебе, друже мой единый, с г. Семеновым изображение этого никудышного гетманца^{711}. Смотри на него да вспоминай и меня иногда. Я боялся нарисовать себя солдатом, чтобы ты, неровен час, не испугался, увидев изображение мое в солдатской шинели или, упаси бог, и в мундире! А гетманец, думаю, не устрашит тебя, а, может, еще и обрадует твою запорожскую душу. Прими же его и приветствуй этого никудышного гетманца, друже мой единый! Послал бы тебе что-нибудь получше, так у меня теперь, ей-богу, нет ничего, а о моей злой доле расспроси г. Семенова, он тебе расскажет обо мне, о таком, каким он меня хорошо видел.

Писал я тебе недавно через одного моего большого приятеля^{712}, уральского казака, да и до сих пор не знаю, получил ли ты от него мою цыдулу или нет.

Нашлось бы еще кое-что о чем тебе про себя написать, да некогда.

Спасибо тебе еще раз за летописи, я их уже напамять читаю. Оживает моя малая душа, читая их! Спасибо тебе!

Иногда вспоминай искреннего твоего Т. Шевченка.

Ноября, 3, 1854 года, [Новопетровское укрепление].

На обороте: Осипу Максимовичу Бодянскому, в Москве.

64. Бр. Залесскому — 8 ноября {713}

8-го ноября 1854 г. [Новопетровское укрепление].

Каждое письмо твое, друже мой добрый, приносит мне тихую, чистую сердечную радость; но последнее твое короткое послание меня из мертвого сделало по крайней мере полуживым. Писал тебе о Данилевском, что он прогостил у нас около двух месяцев; в продолжение этого времени я с ним сблизился до самой искренней дружбы. Он недавно уехал в Астрахань, и я, проводивши его, чуть не одурел. В первый раз в жизни моей я испытую такое страшное чувство. Никогда одиночество не казалося мне таким мрачным, как теперь, и письмо твое так кстати приплыло ко мне, что я не знаю, как тебя и благодарить за его, друже мой единый! С получением твоего письма я начал приходить в себя, начал чувствовать и думать; правда, что думы мои по-прежнему не радужные, но все-таки думы. Ты говоришь, что ты сроднился в своем углу с безотрадным одиночеством; я сам тоже думал, пока не показался в моей тюрьме широкой человек! Человек умный и благородный в широком смысле этого слова и показался для того только, чтобы встревожить мою дремавшую бедную душу; все же я ему благодарен и благодарен глубоко.

Сердечно благодарю тебя за известие о Варваре; целую трижды доброго Аркадия. Насчет «Монаха» напиши ему, чтобы он не беспокоился: деньги у меня пока еще имеются. Я тебя давно уже воображаю в Оренбурге и уже другое письмо адресую по прежнему адресу. Когда ты приедешь в Оренбург, то напиши мне и сообщи свой настоящий адрес.

Агата тебе кланяется, а Ираклий пишет тебе письмо и адресует в Богословск. Зелинский посылает тебе поклон. Почтарь стоит над головою и не дает писать. Извини меня, друже мой, за мое короткое письмо и не разлюби искренного твоего Ш.

Данилевский тебе кланяется.

1854–1855

65. А. А. Краевскому — конец 1854 или начало 1855 г. {714}

[Конец 1854 или начало 1855, Новопетровское укрепление.]

Милостивый государь Андрей Александрович! Для дебюта посылаю вам мой рассказ «Княгиня»^{715} и прошу вас, если он не будет противоречить духу вашего журнала, напечатать его. Если же окажется он неудобопечатаемым, то прошу переслать рукопись в г. Оренбург, на имя Бронислава Францевича Залесского, в батальон № 2. Если же я увижу напечатанный мой рассказ в вашем журнале, то мне приятно будет сообщить вам и будущие мои произведения. Имею честь быть

К. Дармограй

1855