Автобиография красного

Там наверху всегда зима.
Самолет летел над замерзшей белой равниной из облаков. Герион оставлял
позади свою жизнь, как неудачный сезон.
Однажды он видел бешеную собаку. Она скакала туда-сюда, как механическая игрушка,
и опрокидывалась на спину,
всё это рывками, как будто ее дергали за лески. Когда хозяин подошел и приставил ружье
ей к виску, Герион ушел.
Теперь, наклоняясь вперед, чтобы посмотреть в продолговатое окошко, через которое его глаза
сверлил ледяной свет облаков,
он жалел, что не остался и не увидел освобождения.
Герион хотел есть.
Он открыл «Путеводитель Фодорс» и начал читать «Интересные факты об Аргентине».
«Самые крепкие гарпуны делают
из костей, добываемых из черепов китов, которые выбрасываются на берег Огненной земли.
Внутри черепа находится canalita,
а вдоль него две кости. Гарпуны, сделанные из челюсти, не такие крепкие».
В салоне витал аромат
жарящегося тюленьего мяса. Герион поднял голову. Впереди, через много рядов от него,
слуги подавали обед
с тележки. Герион очень хотел есть. Он заставил себя уставиться в
маленькое холодное окошко и досчитать до ста,
прежде чем снова поднять голову. Тележка не сдвинулась с места. Он задумался
о гарпунах. Бывает ли человек с гарпуном
голоден. Даже гарпун из челюсти пробил бы тележку с такого расстояния.
Как люди обретают власть друг над другом,
это загадка. Он опустил глаза и стал читать «Путеводитель Фодорс». «Одним из
племен, населявших Огненную землю,
были Ямана, что как существительное означает „люди, не животные“, а как глагол –
„жить, дышать, быть счастливым, излечиваться
от болезней, обретать ясность“. Если же прибавить это слово как суффикс к слову „рука“,
получится „дружба“».
Гериону привезли обед. Он развернул и съел всё, что в нем было, жадно ища
запах, который он почувствовал
несколько минут назад, – но тщетно. Ямана тоже, прочел он, исчезли с лица земли
к началу двадцатого века –
их выкосила корь, которой они заразились от детей английских миссионеров.
Ночная темнота скользила по миру за окном,
и пространство внутри самолета становилось всё меньше и холоднее. Неоновые дорожки
на потолке погасли.
Герион закрыл глаза и слушал двигатели, вибрирующие глубоко в залитых луной
каналах его мозга. Любое движение
приводило его колени в жесткий контакт с наказанием.
Он снова открыл глаза.
В начале салона висел видеомонитор. Южная Америка светилась на нем
как авокадо. Прирастающая красная линия
показывала движение самолета. Он смотрел, как она маленькими шажками продвигается
от Майами
к Пуэрто-Рико со скоростью 972 километра в час. Мужчина, сидевший перед Герионом,
тихонько прислонил видеокамеру
к голове своей спящей жены и снимал на видео видеомонитор,
который теперь
помимо Велосидад показывал Температуру экстерьор (-50 градусов C°)
и Альтуру (10 670 метров).
«У Ямана, которых проплывавший мимо на „Бигле“ Дарвин из-за их грязи и бедности
посчитал обезьянолюдьми, не стоящими
изучения, было пятнадцать слов для обозначения облаков и более пятидесяти для различной
родни. Среди вариантов глагола
„кусать“ у них было слово, означавшее „внезапно наткнуться на что-то твердое,
когда ешь мягкое, например
на жемчужину в мидии“». Герион съехал вниз, потом сел повыше в кресле,
пытаясь ослабить
узлы боли в позвоночнике. Попробовал сесть немного боком, но не нашел, куда деть левую руку.
Снова подался вперед,
при этом случайно погасив лампочку и уронив на пол книгу.
Женщина на соседнем сиденьи застонала
и повалилась на подлокотник как раненый тюлень. Он сидел в онемелой темноте.
Снова голодный.
Экран показывал местное (Бермудское) время – без десяти два.
Из чего состоит время?
Герион чувствовал, как оно собирается вокруг него, видел как его большие балластные глыбы
ложатся плотно одна к другой
от самых Бермуд до Буэнос-Айреса – слишком плотно. Легкие у него сжались.
Им овладел страх времени. Время
сдавливало его как меха аккордеона. Он наклонил голову, чтобы посмотреть в
маленький холодный черный глаз окна.
Снаружи надкусанная луна мчалась над снежным плато. Вглядываясь в огромный черный
с серебряным немир, который непостижимом образом двигался
и вместе с тем не двигался мимо болтающегося фрагмента человечества,
Герион чувствовал, как безразличие ревет снаружи
его черепной коробки. Мысль остекленела вдоль стенки черепа, скользнула
в канал под крыльями
и исчезла. Человек движется сквозь время. Это не значит ничего, кроме того, что он,
как брошенный гарпун, однажды достигнет цели.
Герион прислонился лбом к холодному твердому гудению двойного стекла и уснул.
На полу у него в ногах
лежал открытый «Путеводитель Фодорс». ГАУЧО ПРЕОДОЛЕВАЛ ВЕРХОМ БОЛЬШИЕ
РАССТОЯНИЯ ПО РАВНИННОЙ МЕСТНОСТИ И В ЭТОМ
ПРОСТОМ ДЕЙСТВИИ ПРИОБРЕТАЛ НЕСКОЛЬКО ПРЕУВЕЛИЧЕННОЕ
ПРЕДСТАВЛЕНИЕ О ВЛАСТИ НАД СВОЕЙ СУДЬБОЙ.