Автобиография одной итальянской семьи

Но случилось так, что как раз в день, когда мы должны были обсудить этот вопрос, на первой странице газеты «Республика» я увидел фотографию юноши, который бежал из Марокко, чтобы добраться до испанского анклава в Мелилле и Сеуте. На нем была окровавленная футболка с логотипом Versus, может, даже и подделка. Я это расценил как знак свыше. Слава богу, меня послушали, и Versus не ликвидировали. Сейчас он влился в линейку Versace Jeans Couture.

Между нами ходил анекдот, что «одеться у Версаче – значит иметь определенное мужество».

После выпуска линейки для молодежи по ценам ниже, чем готовое платье, мы поняли, что следующим этапом будет вхождение в мир джинсов. Поначалу Джанни отнесся к этой идее без энтузиазма, но меня выслушал. Он уже давно понял, что в нашем деле работа за столом имеет множество достоинств: творчество, коммерция, маркетинг, производство, розничная торговля должны находиться в состоянии непрерывного диалога. Только так можно было развиваться дальше.

В конце концов, Джанни согласился открыть джинсовую линейку, но сказал:

– Если я должен спуститься, то мне хочется и подняться.

Он хотел попытать счастья и представить одну из своих линеек в Милане. А я внес встречное предложение: поехать в Париж и прорваться на арену высокой моды.

Наш первый показ в Париже состоялся на бывшем вокзале д’Орсе. Был январь 1989 года. В музее, который открыли специально для нас, прошла демонстрация видеофильма о дружбе и творческом союзе Джанни и Бежара, после фильма был торжественный ужин. Покровительницей вечера стала Даниэль Миттерран, супруга тогдашнего президента Франции. За столом с нами сидели девять манекенщиц в эксклюзивных нарядах нашей линейки.

В июле мы представили следующую коллекцию, по-прежнему только на плечах манекенщиц, на этот раз в музее Жакмара-Андре. Курировал презентацию Джанфранко Кавилья, который в свое время занимался в Милане показом «Abito per pensare».

В какой-то момент мы все трое, бриллианты итальянской моды – Армани, Версаче и Валентино, – были в какой-то мере непобедимы.

Первый настоящий показ Atelier Versace состоялся в отеле «Ритц» в январе 1990 года. Тогда единственным из итальянских модельеров, кто выставлялся в Париже, был Валентино. С нашей стороны это был рискованный шаг, bold move, как сказали бы американцы. Для нас само слово «ателье» звучало завораживающе, ибо было непосредственно связано с историей нашей матери. Через несколько лет, когда пришла пора Армани создать себе рекламу в мире высокой моды, они тоже захотели воспользоваться словом «Ателье».

Я ответил любезностью на любезность, вспомнив, как когда-то давно, готовя к запуску нашу вторую линейку, мы назвали ее Versace Le Collezioni, но Армани нам напомнили, что уже существуют Armani Collezioni, и мы чуть-чуть изменили название: Versace Collection.

В деле высокой моды существует очень важное понятие «компетентности бренда». Для единичного стилиста оно всегда связано с умением виртуозно лавировать. Джанни развлекался от души, не позволяя себе покорно подчинить воображение традиционной стилистике высокой моды. Свой вечный рыцарский турнир он продолжал и на красной дорожке отеля «Ритц». В его мозгу всегда присутствовал образ прекрасной дамы, «донны Версаче», напористой и сексуальной, умеющей носить и джинсы, и вечерние платья. Я не являюсь критиком моды, но думаю, что в этих коллекциях Джанни удалось сделать нечто действительно новое: продвинуть моду в ряды авангарда. А может, внести авангардные мотивы в пыльный мир высокой моды. Выбирайте сами. Та женственность, что появилась на подиуме, женственность в квадрате, резонировала с миром.

Чем больше разрасталось наше дело, тем больше в него надо было вкладываться. Рекламные вложения были для нас стратегически важны наравне с объемами продаж. Я помню, что еще в восьмидесятые годы, когда Паоло Пьетрони сменил историческое название «Амика», первое, что он сделал – пришел за советом к Джанни. Он тогда приехал в Мольтразио и попросил нас инвестировать в проект. Мы сразу же поддержали его, и все остальные марки Made in Italy изменили свою политику. До этого момента мода инвестировала мало и, в сущности, только в специализированную прессу, но никогда в доступную широкой публике.

Эти перемены стали эпохальными и подтолкнули развитие системы, которая до сих пор функционирует, несмотря на кризис печатных изданий.

В 1990 году в интервью «Республике» я сказал: «В этом году мы намерены превзойти сумму объема прямых продаж в двести миллиардов лир и сумму продаж в дочерних предприятиях – в шестьсот миллиардов».