Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 2

О Лохмачеве я могу сказать более подробно, потому что его я знал более близко, чем других, его дальнейшая судьба для меня не безразлична, приятельские отношения с ним не остались без влияния на меня. Я не могу припомнить ни одного значительного и продолжительного разговора с ним на политические темы, чтобы ясно изложить взгляды Лохмачева по тому или иному вопросу. На этом основании могу сделать вывод, что основного и единого стержня [идейного] у него нет, осталось состояние пришибленности и заглушения обиды, выискивание трудностей и брюзжание на партию, близкое к обывательскому. Припоминаются также разговоры «Как тяжело живется низкооплачиваемым рабочим», «под видом запрещения беспроектных и бессменных строек проводится сокращение капитального строительства». Я лично отличался от Лохмачева по идейному содержанию тем, что по основным политическим вопросам индустриализации страны, колхозам и перестройки деревни совершенно отошел от оппозиции и имел взгляды, согласные с партией. Мне недоставало увязки этих взглядов с внутрипартийной жизнью, с практическими приемами и методами работы, недоставало импульса к тому, чтобы разделаться с инерцией и обрывками, которые меня привязывали к прошлому. Лохмачев был ближе к оппозиции в силу того, [что] стоял в прошлом к ней ближе и дольше меня, имел больше причин к личным обидам на партию в силу, вероятно, и разницы в возрасте. Припоминаю свой разговор с ним о том, что же будет дальше с троцкистами. Мы оба были того мнения, что никаких перспектив у них нет, будут сидеть в ссылке без конца. На вопрос Лохмачеву, как он дальше будет жить, он отвечал в шутливой форме: «как-нибудь проживем, Ваня, прокормимся». Похоже было на то, что Лохмачев становится все ближе к обывателю. Но мне думается, что если бы Лохмачева встряхнуть как-то, чтобы он всерьез задумался о своем будущем, об отношении к партии, то он, возможно, и нашел бы в себе силы, чтобы покончить с оппозицией начисто и навсегда. Если он даже растерял идейный троцкистский багаж, то его тянет сила инерции. Иначе я не могу объяснить тот факт, что его квартиру посещали не только «капитулянты», но и упорствующие, ведущие активную борьбу с партией троцкисты. Может, это было случайно, не вытекало из политических моментов, но я встречал у него несколько раз троцкиста Антона Антоновича (фамилию его я забыл, по национальности чех или итальянец), который вместе с Лохмачевым сидел в изоляторе.