Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 2

На допросе Кутузов объяснялся «по существу предъявленного мне обвинения. За свое политическое поведение я готов понести наказание и буду рассматривать его как профилактическую меру и вторичную проверку. За что же привлекаюсь к ответственности? В обвинении говорится, что я „организовал диверсионную группу“ на силовой станции». Кутузов был готов раскаиваться в политических просчетах, бороться за внутреннее преображение, но обвинения в создании вредительской ячейки вызвали у него недоумение. В процессе допроса следователь сформулировал обвинение как «„создание благоприятных условий для совершения диверсионных актов“. Диверсионный акт я понимаю, как намеренное разрушение государственного имущества. Я делал ошибки в своей работе, я недооценивал роль упущений. Но ничего намерено-злостного нет в моей работе. <…> Кто бы я ни был по политическим убеждениям, но раз мне поручили работу в государственном предприятии, то я обязан выполнить ее честно, добросовестно и вложить в нее все свои способности и силы. Я прошу конкретизировать обвинение, чтобы я мог дать исчерпывающие показания. Я прошу создать техническую комиссию для установления причин имевшихся простоев локомобиля, если следствие не удовлетворяют мои показания по этому поводу»[1530].

3 апреля 1935 года Кутузов, однако, признал, что «общее состояние силовой было скверное, работа силовой <…> состава явно неудовлетворительная, <…> отсутствие твердого общего распорядка и наличие длительных простоев». Простои вызывались авариями и неполадками. «Расплавка бугеля в ноябре [19]34 года, дважды поломка поршневых колец, рвался ремень, отломан край крышки водонагревателя, несколько остановок инжектора для очистки от накипи. Остановка для добавки сальника. Остановка из‑за просмотра золотника. Другие остановки были вызваны промывкой котла, протиркой арматуры». В то время как простой составлял 40% календарного времени, для данной комбинированной установки нормальный процент простоя, как разъяснял Кутузов со знанием дела, не должен был превышать 25–20%. При должной работе резервной установки производству вообще полагалось работать «совершенно без остановок». Причины аварий и неполадок, которые вызывали беспрерывные простои на ремонт, он объяснял «преступным» и «безответственным» отношением обслуживающего персонала к своим обязанностям. Иными словами, Кутузов был готов согласиться с обвинением, если причиной его проступка являлось незавершенное перевоспитание, вызвавшее халатность в работе.

Помимо других лежавших на мне обязанностей главного механика и старшего прораба по монтажу, я руководил работой силовой, и вся ответственность за состояние ее в равной степени, как и за другие участки работ [лежала на мне]».

Были сигналы и предупреждения со стороны отдельных работников:

…о безобразном состоянии силовой, падении трудовой дисциплины, прогулах, пьянках, – признавал Кутузов, – но я не делал необходимых оргвыводов, кроме замены механика. <…> Расследования не производились, и виновные в допущении аварий не предавались суду, и даже больше не составлялись акты по этим авариям.

Вопрос: Чем вы объясняете такое миролюбивое отношение к виновникам?

Ответ: Недооценкой преступлений.

Кутузов признал, что производственные совещания по вопросам неполадок и аварий он не проводил, «несмотря на их необходимость». Личное участие Кутузова в общественной и политической жизни производства было слабым, «я оторвался от общественных организаций и не поддерживал с ними связь. <…> в силовой имел место случай, когда был принят подросток, не окончивший ФЗУ, который летом прошлого года был убит электротоком у щита. Прием подростков на производство из числа окончивших ФЗУ был санкционирован лично мною».