Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 2

Пересекался ли Кутузов с И. Я. Фельбербаумом, важным участником кликуновской инквизиции над оппозиционерами 1928 года, нам тоже достоверно не известно, но о конце этого героя наших страниц архив позволяет сказать больше. Кемеровский горотдел НКВД изобличил в 1937 году члена ВКП(б) Фельбербаума, работающего директором углеперегонного завода, как «троцкиста-вредителя». Илью Яковлевича потопили его начальники, Борис Норкин и Яков Дробнис, обвиненные на втором московском процессе в шпионаже и диверсионной деятельности. Поступили сведения, что Фельбербаум, «в прошлом имея тесную связь по квартирам» с этими расстрелянными врагами народа, является непосредственным исполнителем их вредительской деятельности. «По приказу НКТП кемеровский углеперегонный завод должен был быть пущенным в эскплуатацию в 1934 году, фактически же он был пущен во вредительских целях по настоянию Норкина и Дробниса в мае 1935 г., будучи незаконченным на 50%, причем перед пуском завода Фельбербаум по заданию Норкина, когда ездил на краевой съезд Советов, докладывал съезду о готовности завода к пуску, в подтверждение чему по договоренности с тем же Норкиным возил на съезд бензин, якобы выработанный на кемеровском УПЗ, в то время как этот бензин был совершенно с других заводов, этим самым Фельбербаум совершенно сознательно ввел в заблуждение и обманул краевые советские, партийные организации и краевой съезд Советов». Рабкор С. Амосов поддержал обвинение в газете «На рельсах Кузбасса»:

Фельбербаум на одном из пленумов горкома в 1934 г. докладывал, что завод будет пущен на полную мощность в ближайшие месяцы. Такие заявления Фельбербауму были нужны для того, чтобы усыпить бдительность партийной организации, скрыть подрывную работу на заводе. Являясь начальником строительства углеперегонного завода, Фельбербаум по прямому заданию троцкистских бандитов Норкина, Дробниса вел строительство вредительски.

Фельбербаум признавал вину только отчасти: «Моя политическая близорукость в том, что как член партии я недооценил положения дел в Кемерово и <…> помогал троцкистской банде, – говорил он на заседании парткома УПЗ 13 апреля 1937 года. – <…> Вы все помните, что в это время я был фиктивным директором, марионеткой, а фактически директором был Норкин. Это, конечно, меня не оправдывает как большевика, я протестовал, но не до конца и в этом моя вина <…>. Я видел во всем, что делается против завода, как результат личного отношения ко мне, а не подрывную работу троцкистов». Городской комитет партии Фельбербаума из рядов партии исключил как «врага народа»[1535].

Будущие проблемы Кутузова не так уж отличаются от тех, с которыми столкнулись Кликунов, Фельбербаум и другие. Обвинения во «вредительстве» обнулили различия между сторонниками ЦК и его оппонентами, до недавнего времени столь важные. Грань между настоящей, старой оппозицией и новой, совершенно выдуманной уступила место обобщающему мифическому конструкту – «троцкист-вредитель». Но новую семантику наш герой почувствует не сразу.

Красноярский машиностроительный завод – один из гигантов индустрии тех лет – нуждался в инженере Кутузове. Большинство строителей предприятия впервые работали по найму. Это были коренные красноярцы и жители окрестных деревень, беглые кулаки, ссыльные дворяне и уголовные каторжники.

В сентябре 1932 года ЦК утвердил директором Красмаша молодого выдвиженца Александра Петровича Субботина. Он только что вернулся из командировки в Германию, Англию и Голландию, где знакомился с новыми методами организации производства, и был полон энтузиазма. Он знал, что в Красноярске надо было начинать почти с нуля. Вдоль правого берега Енисея тянулась голая степь, которую прорезал Московский тракт, – вот и все. При закладке первого камня завода Субботин распорядился постелить скатерти с выпивкой и закуской прямо на старом кандальном пути, и затем землекопы и каменщики сразу стали рыть котлованы и возводить стены цехов. Строили подсобные предприятия (кирпичный завод, электростанцию и авиаремонтные мастерские), сразу за заводским забором выращивали картофель. В марте 1935 года Серго Орджоникидзе, тогдашний нарком тяжелой промышленности, поручил Субботину соорудить вагоностроительный завод на базе Красмаша.