Читаем Автобиография Земли. 4,6 миллиарда лет захватывающей истории нашей планеты полностью

Когда-то в протерозойском эоне, еще до процесса сдвига, на окраине Вайоминга, где теперь находятся горы, существовал океан. Кварциты и другие метаморфические породы гор Медисин-Боу у озера Мари первоначально формировались из песка, рифов и прибрежных глин на мелководье океанов, это было до того, как в результате процесса литификации, включая цементацию, они превратились в песчаник, известняк и сланцы соответственно. Океан просуществовал достаточно долго для того, чтобы осадки накопились и литифицировались, по меньшей мере до процесса сдвига, когда литосферные плиты сталкивались и скользили относительно друг друга. Более того, до сдвига известняк претерпел дальнейшее превращение в доломит, поскольку магний в результате циркуляции воды просачивался в его матрицу. В результате столкновения начали действовать метаморфические силы сжатия и сдвига, и песчаник превратился в кварцит, который мы видим сегодня, доломит – в метадоломит, а сланцы в филлиты. Знаки ряби от океанических течений и плоскости напластования по-прежнему видны в кварцитах.


Рис. 8.4. Вверху: стрельчатые складки, сланцы Френч, пояс Шайенн, Вайоминг; внизу: строматолит в метадоломитах из формации Нэш-Форк, Снежный хребет, Вайоминг (фотографии автора, 2017)


Метадоломиты из формации Нэш-Форк немного моложе, чем кварцит, и содержат большое количество строматолитов (рис. 8.4, внизу). Эти строматолиты Вайоминга, возрастом 2 млрд лет, относятся к одним из самых крупных и известны во всем мире. Геологи обнаружили три древние структуры рифов в зоне Снежного хребта, протяженность которых составляет от 55 до 966 м. Были также найдены более 150 биогермов (холмов из водорослевых матов), образованных из строматолитов шириной 1–33 м и длиной 3–33 м. По мнению геологов, протерозойские строматолиты имеют такие большие размеры, потому что никакие роющие или другие животные не мешали их росту.

Строматолиты Снежного хребта, сохранившиеся в метадоломитах, тоже подвергались сдавливанию и деформации во время сжатия и сдвига суши, но их сущность, формы и строение по-прежнему можно увидеть. Изменения окружающей среды были катастрофой для создавших строматолиты древнейших форм жизни. Эти существа, конечно, не осознавали, какая судьба им уготована, но их воплощение в камне стало посланием, отправленным в будущее, которое рассказывает о давно ушедших временах на Земле.

В позднем протерозое, в период между 800 и 750 млн лет назад, суперконтинент Родиния раскололся на меньшие массивы суши, в результате чего образовались три континента: Северная Родиния, Южная Родиния и Конго. Всего через 150 млн лет в результате панафриканского столкновения (панафриканской коллизии), когда эти три массива суши опять слились, сформировался новый континент, Паннотия (Большая Гондвана). Континенты поворачивались и сталкивались в период между 650 и 560 млн лет назад. Но затем суперконтинент Паннотия почти сразу после образования раскололся на четыре континента палеозойской эры: Лаврентию (Северная Америка), Балтику (Европа), Сибирь и Гондвану. Паннотия просуществовала примерно 50 млн лет[420]. В результате панафриканского столкновения, создавшего Паннотию, появились горы, климат стал холоднее, поэтому снизился уровень моря. Ледниковые щиты существовали на обоих полюсах, хотя палеоклиматологи считают, что в районе экватора океан был свободен ото льда, и называют такое состояние «ледниковым миром».

Геологи делают выводы о существовании Паннотии на основании того, что континенты – их шельфы и края – соответствуют друг другу, как кусочки мозаики. Хотя доказательств мало, ученые обнаруживают согласующиеся осадочные и магматические породы одного возраста и состава на когда-то разделившихся континентах. Геологи также подтвердили местоположение Паннотии в неопротерозойскую эру, используя палеомагнитные данные о положении полюсов в тот же период времени.

Цианобактерии, которые в архее начали вырабатывать кислород, продолжили ритмично наполнять его избытками протерозойскую атмосферу. Результаты недавних исследований показывают, что «кислородная революция» охватывает период с начала палеопротерозоя, 2,426 млрд лет назад, до 2,06 млрд лет назад[421]. Возможно, этот процесс привел к первому массовому вымиранию – вымиранию анаэробных бактерий. Ученые утверждают, что окисление было взаимосвязано с формированием крупных магматических провинций на суше, а также с началом обледенения.

Перейти на страницу:

Все книги серии Научный интерес

Зачем мы спим
Зачем мы спим

До недавних пор у науки не было полного представления о механизмах сна, о всем многообразии его благотворного влияния и о том, почему последствия хронического недосыпания пагубны для здоровья. Выдающийся невролог и ученый Мэттью Уолкер обобщает данные последних исследований феномена сна и приглашает к разговору на темы, связанные с одним из важнейших аспектов нашего существования.«Сон — это единственное и наиболее эффективное действие, которое мы можем предпринять, чтобы каждый день регулировать работу нашего мозга и тела. Это лучшее оружие матушки-природы в противостоянии смерти. К сожалению, реальные доказательства, разъясняющие все опасности, которым подвергаются человек и общество в случае недосыпания, до сих пор не были в полной мере донесены до людей. Это самое вопиющее упущение в сегодняшних разговорах о здоровье. Исправить его как раз и призвана моя книга, и я очень надеюсь, что она превратится для читателя в увлекательное путешествие, полное открытий. Кроме того, книга нацелена на пересмотр оценки сна и изменение пренебрежительного отношения к нему».

Мэттью Уолкер

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
Так полон или пуст? Почему все мы – неисправимые оптимисты
Так полон или пуст? Почему все мы – неисправимые оптимисты

Как мозг порождает надежду? Каким образом он побуждает нас двигаться вперед? Отличается ли мозг оптимиста от мозга пессимиста? Все мы склонны представлять будущее, в котором нас ждут профессиональный успех, прекрасные отношения с близкими, финансовая стабильность и крепкое здоровье. Один из самых выдающихся нейробиологов современности Тали Шарот раскрывает всю суть нашего стремления переоценивать шансы позитивных событий и недооценивать риск неприятностей.«В этой книге описывается самый большой обман, на который способен человеческий мозг, – склонность к оптимизму. Вы узнаете, когда эта предрасположенность полезна, а когда вредна, и получите доказательства, что умеренно оптимистичные иллюзии могут поддерживать внутреннее благополучие человека. Особое внимание я уделю специальной структуре мозга, которая позволяет необоснованному оптимизму рождаться и влиять на наше восприятие и поведение. Чтобы понять феномен склонности к оптимизму, нам в первую очередь необходимо проследить, как и почему мозг человека создает иллюзии реальности. Нужно, чтобы наконец лопнул огромный мыльный пузырь – представление, что мы видим мир таким, какой он есть». (Тали Шарот)

Тали Шарот

Психология и психотерапия
Зачем мы спим. Новая наука о сне и сновидениях
Зачем мы спим. Новая наука о сне и сновидениях

До недавних пор у науки не было полного представления о механизмах сна, о всем многообразии его благотворного влияния и о том, почему последствия хронического недосыпания пагубны для здоровья. Выдающийся невролог и ученый Мэттью Уолкер обобщает данные последних исследований феномена сна и приглашает к разговору на темы, связанные с одним из важнейших аспектов нашего существования.«Сон – это единственное и наиболее эффективное действие, которое мы можем предпринять, чтобы каждый день регулировать работу нашего мозга и тела. Это лучшее оружие матушки-природы в противостоянии смерти. К сожалению, реальные доказательства, разъясняющие все опасности, которым подвергаются человек и общество в случае недосыпания, до сих пор не были в полной мере донесены до людей. Это самое вопиющее упущение в сегодняшних разговорах о здоровье. Исправить его как раз и призвана моя книга, и я очень надеюсь, что она превратится для читателя в увлекательное путешествие, полное открытий. Кроме того, книга нацелена на пересмотр оценки сна и изменение пренебрежительного отношения к нему». (Мэттью Уолкер)

Мэттью Уолкер

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
Изобретение науки. Новая история научной революции
Изобретение науки. Новая история научной революции

Книга Дэвида Вуттона – история великой научной революции, результатом которой стало рождение науки в современном смысле этого слова. Новая наука – не просто передовые открытия или методы, это новое понимание того, что такое знание. В XVI веке изменился не только подход к ней – все старые научные термины приобрели иное значение. Теперь мы все говорим на языке науки, сложившемся в эпоху интеллектуальных и культурных реформ, хронологические рамки которой автор определяет очень точно. У новой цивилизации были свои мученики (Джордано Бруно и Галилей), свои герои (Кеплер и Бойль), пропагандисты (Вольтер и Дидро) и скромные ремесленники (Гильберт и Гук). Она дала начало новому рационализму, покончившему с алхимией, астрологией и верой в колдовство. Дэвид Вуттон меняет наше представление о том, как происходили эти знаковые преобразования.«Наука – программа исследований, экспериментальный метод, взаимосвязь чистой науки и новой техники, язык отменяемого знания – появилась в период с 1572 по 1704 г. Последствия этого видны до сих пор – и, по всей вероятности, не исчезнут никогда. Но мы не только используем технологические преимущества науки: современное научное мышление стало важной частью нашей культуры, и теперь нам уже трудно представить мир, в котором люди не говорили о фактах, гипотезах и теориях, в котором знание не было основано на свидетельствах и где у природы не было законов. Научная революция стала почти невидимой просто потому, что она оказалась удивительно успешной». (Дэвид Вуттон)

Дэвид Вуттон

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература

Похожие книги

Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина
Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина

Теория эволюции путем естественного отбора вовсе не возникла из ничего и сразу в окончательном виде в голове у Чарльза Дарвина. Идея эволюции в разных своих версиях высказывалась начиная с Античности, и даже процесс естественного отбора, ключевой вклад Дарвина в объяснение происхождения видов, был смутно угадан несколькими предшественниками и современниками великого британца. Один же из этих современников, Альфред Рассел Уоллес, увидел его ничуть не менее ясно, чем сам Дарвин. С тех пор работа над пониманием механизмов эволюции тоже не останавливалась ни на минуту — об этом позаботились многие поколения генетиков и молекулярных биологов.Но яблоки не перестали падать с деревьев, когда Эйнштейн усовершенствовал теорию Ньютона, а живые существа не перестанут эволюционировать, когда кто-то усовершенствует теорию Дарвина (что — внимание, спойлер! — уже произошло). Таким образом, эта книга на самом деле посвящена не происхождению эволюции, но истории наших представлений об эволюции, однако подобное название книги не было бы настолько броским.Ничто из этого ни в коей мере не умаляет заслуги самого Дарвина в объяснении того, как эволюция воздействует на отдельные особи и целые виды. Впервые ознакомившись с этой теорией, сам «бульдог Дарвина» Томас Генри Гексли воскликнул: «Насколько же глупо было не додуматься до этого!» Но задним умом крепок каждый, а стать первым, кто четко сформулирует лежащую, казалось бы, на поверхности мысль, — очень непростая задача. Другое достижение Дарвина состоит в том, что он, в отличие от того же Уоллеса, сумел представить теорию эволюции в виде, доступном для понимания простым смертным. Он, несомненно, заслуживает своей славы первооткрывателя эволюции путем естественного отбора, но мы надеемся, что, прочитав эту книгу, вы согласитесь, что его вклад лишь звено длинной цепи, уходящей одним концом в седую древность и продолжающей коваться и в наше время.Само научное понимание эволюции продолжает эволюционировать по мере того, как мы вступаем в третье десятилетие XXI в. Дарвин и Уоллес были правы относительно роли естественного отбора, но гибкость, связанная с эпигенетическим регулированием экспрессии генов, дает сложным организмам своего рода пространство для маневра на случай катастрофы.

Джон Гриббин , Мэри Гриббин

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Научно-популярная литература / Образование и наука