Читаем Автобиография Земли. 4,6 миллиарда лет захватывающей истории нашей планеты полностью

В океанах жизнь восстанавливалась после вымирания в конце пермского периода. Палеонтологи раньше полагали, что морские рептилии восстанавливались гораздо медленнее, чем остальные обитатели моря, но недавние находки ископаемых из Китая показывают, что восстановление рептилий, вероятно, происходило гораздо быстрее[487]. Останки Sclerocormus parviceps, идентифицированного как ранний вид ихтиозавров, были найдены в китайской провинции Аньхой. Это животное было более крупным, чем его современники морские рептилии и другие похожие древние виды ихтиозавров, которые были открыты недавно. Найденные экземпляры свидетельствуют, что ихтиозавриморфные рептилии расселялись в разных местах обитания и их разнообразие росло гораздо быстрее, чем думали палеонтологи. Протодинозавры появились в конце триаса, в том числе платеозавр, Plateosaurus, ранний завропод. Наземная растительность в триасовом периоде претерпела значительные изменения: вместо плауновидных и членистостебельных, которые появились в каменноугольном периоде, стали господствовать представители голосеменных, в том числе семенные папоротники, саговниковые и хвойные.


Рис. 10.1. Череп герреразавра, одного из древнейших динозавров, часть фауны Исчигуаласто, триасовый период (Joerim, 2016)


Рис. 10.2. Вверху: рисунок черепа демонозавра (Sues, Nesbitt, Berman and Henrici); внизу: внешний вид Daemonosaurus chauliodus (рисунок-реконструкция Майкла Фанк-Монка, 2018)


Вымирание в конце триаса – это четвертое массовое вымирание в геологической истории, которое оказалось особенно разрушительным для морских организмов: погибла почти половина родов всех морских животных. Вымерли конодонты, которые служили важным биомаркером: палеонтологи широко использовали этих животных в биостратиграфии более ранних периодов, наряду с аммонитами и радиоляриями[488]. Геологи продолжают изучать причины этого события вымирания: в качестве возможных факторов называют падение астероида и продолжающиеся проявления вулканизма в результате распада суперконтинента Пангея. Тем не менее анализ биоты и изотопов углерода в Британской Колумбии показал, что изотопные показатели для конца триаса были стабильными, с небольшими отклонениями, что свидетельствует о неизменном климате. Никаких изменений изотопов зафиксировано не было (в отличие от характера изотопов углерода на границе мелового и четвертичного периода, когда астероид столкнулся с Землей)[489]. Тем не менее по мере раскрытия бассейна Атлантического океана происходили извержения вулканов, в результате которых диоксид углерода, другие газы и пепел выбрасывались в воздух и могли вызвать вымирание живых организмов.

Юрский период, 201,3–145,0 млн лет назад

После четвертого массового вымирания в конце триаса начался юрский период. В нем выделяют три эпохи – раннюю, среднюю и позднюю (соответствующие нижнему, среднему и верхнему отделам юрской системы) – и одиннадцать веков (соответствующих ярусам системы); период продлился 56,3 млн лет. Виды аммонитов, которые выжили после пограничного события вымирания, использовались для создания стандартных зон, таких как зона Mariae. В период с 1849 по 1852 г. французский натуралист Альсид д’Орбиньи выделил десять ярусов юрской системы на основе 3717[490] видов аммонитов[491]. С 1856 по 1858 г. немецкий палеонтолог Альберт Оппель уточнил подразделение на ярусы и выделил в них 33 зоны, из которых 22 представляли собой юрские аммонитовые зоны[492]. После этого стратиграфы сопоставляли стандартные зоны для приведения в соответствие биостратиграфии по аммонитам (см. главу 3)[493].

Динозавры уцелели во время события вымирания в конце триаса и переживали расцвет в юрском периоде. В начале юры стало расти разнообразие теропод. Тем не менее местонахождение костей этих динозавров, за исключением фрагментов, трудно определить, и находки палеонтологов довольно редки. Исследователям удалось обнаружить почти целый скелет молодого теропода рядом с Лавернок-Пойнт в Кардиффе, Уэльс, когда в результате выветривания ископаемые остатки обнажились в морских утесах голубого лейаса, переслоенных глинами и известняком[494]. Участки, в которых были найдены динозавры юрского периода, также включают слои лейаса на побережье Дорсета в Англии, где работала Мэри Эннинг, и знаменитую формацию в Аргентине. Мэри Эннинг нашла плезиозавров и ихтиозавров (рис. 10.3) в скалах голубого лейаса рядом с Лайм-Реджисом. Уильям Конибир идентифицировал некоторые из скелетов ихтиозавров и сделал великолепные иллюстрации ископаемых[495]. Эннинг также обнаружила копролиты – фоссилизированные фекалии динозавров.

Перейти на страницу:

Все книги серии Научный интерес

Зачем мы спим
Зачем мы спим

До недавних пор у науки не было полного представления о механизмах сна, о всем многообразии его благотворного влияния и о том, почему последствия хронического недосыпания пагубны для здоровья. Выдающийся невролог и ученый Мэттью Уолкер обобщает данные последних исследований феномена сна и приглашает к разговору на темы, связанные с одним из важнейших аспектов нашего существования.«Сон — это единственное и наиболее эффективное действие, которое мы можем предпринять, чтобы каждый день регулировать работу нашего мозга и тела. Это лучшее оружие матушки-природы в противостоянии смерти. К сожалению, реальные доказательства, разъясняющие все опасности, которым подвергаются человек и общество в случае недосыпания, до сих пор не были в полной мере донесены до людей. Это самое вопиющее упущение в сегодняшних разговорах о здоровье. Исправить его как раз и призвана моя книга, и я очень надеюсь, что она превратится для читателя в увлекательное путешествие, полное открытий. Кроме того, книга нацелена на пересмотр оценки сна и изменение пренебрежительного отношения к нему».

Мэттью Уолкер

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
Так полон или пуст? Почему все мы – неисправимые оптимисты
Так полон или пуст? Почему все мы – неисправимые оптимисты

Как мозг порождает надежду? Каким образом он побуждает нас двигаться вперед? Отличается ли мозг оптимиста от мозга пессимиста? Все мы склонны представлять будущее, в котором нас ждут профессиональный успех, прекрасные отношения с близкими, финансовая стабильность и крепкое здоровье. Один из самых выдающихся нейробиологов современности Тали Шарот раскрывает всю суть нашего стремления переоценивать шансы позитивных событий и недооценивать риск неприятностей.«В этой книге описывается самый большой обман, на который способен человеческий мозг, – склонность к оптимизму. Вы узнаете, когда эта предрасположенность полезна, а когда вредна, и получите доказательства, что умеренно оптимистичные иллюзии могут поддерживать внутреннее благополучие человека. Особое внимание я уделю специальной структуре мозга, которая позволяет необоснованному оптимизму рождаться и влиять на наше восприятие и поведение. Чтобы понять феномен склонности к оптимизму, нам в первую очередь необходимо проследить, как и почему мозг человека создает иллюзии реальности. Нужно, чтобы наконец лопнул огромный мыльный пузырь – представление, что мы видим мир таким, какой он есть». (Тали Шарот)

Тали Шарот

Психология и психотерапия
Зачем мы спим. Новая наука о сне и сновидениях
Зачем мы спим. Новая наука о сне и сновидениях

До недавних пор у науки не было полного представления о механизмах сна, о всем многообразии его благотворного влияния и о том, почему последствия хронического недосыпания пагубны для здоровья. Выдающийся невролог и ученый Мэттью Уолкер обобщает данные последних исследований феномена сна и приглашает к разговору на темы, связанные с одним из важнейших аспектов нашего существования.«Сон – это единственное и наиболее эффективное действие, которое мы можем предпринять, чтобы каждый день регулировать работу нашего мозга и тела. Это лучшее оружие матушки-природы в противостоянии смерти. К сожалению, реальные доказательства, разъясняющие все опасности, которым подвергаются человек и общество в случае недосыпания, до сих пор не были в полной мере донесены до людей. Это самое вопиющее упущение в сегодняшних разговорах о здоровье. Исправить его как раз и призвана моя книга, и я очень надеюсь, что она превратится для читателя в увлекательное путешествие, полное открытий. Кроме того, книга нацелена на пересмотр оценки сна и изменение пренебрежительного отношения к нему». (Мэттью Уолкер)

Мэттью Уолкер

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
Изобретение науки. Новая история научной революции
Изобретение науки. Новая история научной революции

Книга Дэвида Вуттона – история великой научной революции, результатом которой стало рождение науки в современном смысле этого слова. Новая наука – не просто передовые открытия или методы, это новое понимание того, что такое знание. В XVI веке изменился не только подход к ней – все старые научные термины приобрели иное значение. Теперь мы все говорим на языке науки, сложившемся в эпоху интеллектуальных и культурных реформ, хронологические рамки которой автор определяет очень точно. У новой цивилизации были свои мученики (Джордано Бруно и Галилей), свои герои (Кеплер и Бойль), пропагандисты (Вольтер и Дидро) и скромные ремесленники (Гильберт и Гук). Она дала начало новому рационализму, покончившему с алхимией, астрологией и верой в колдовство. Дэвид Вуттон меняет наше представление о том, как происходили эти знаковые преобразования.«Наука – программа исследований, экспериментальный метод, взаимосвязь чистой науки и новой техники, язык отменяемого знания – появилась в период с 1572 по 1704 г. Последствия этого видны до сих пор – и, по всей вероятности, не исчезнут никогда. Но мы не только используем технологические преимущества науки: современное научное мышление стало важной частью нашей культуры, и теперь нам уже трудно представить мир, в котором люди не говорили о фактах, гипотезах и теориях, в котором знание не было основано на свидетельствах и где у природы не было законов. Научная революция стала почти невидимой просто потому, что она оказалась удивительно успешной». (Дэвид Вуттон)

Дэвид Вуттон

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература

Похожие книги

Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина
Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина

Теория эволюции путем естественного отбора вовсе не возникла из ничего и сразу в окончательном виде в голове у Чарльза Дарвина. Идея эволюции в разных своих версиях высказывалась начиная с Античности, и даже процесс естественного отбора, ключевой вклад Дарвина в объяснение происхождения видов, был смутно угадан несколькими предшественниками и современниками великого британца. Один же из этих современников, Альфред Рассел Уоллес, увидел его ничуть не менее ясно, чем сам Дарвин. С тех пор работа над пониманием механизмов эволюции тоже не останавливалась ни на минуту — об этом позаботились многие поколения генетиков и молекулярных биологов.Но яблоки не перестали падать с деревьев, когда Эйнштейн усовершенствовал теорию Ньютона, а живые существа не перестанут эволюционировать, когда кто-то усовершенствует теорию Дарвина (что — внимание, спойлер! — уже произошло). Таким образом, эта книга на самом деле посвящена не происхождению эволюции, но истории наших представлений об эволюции, однако подобное название книги не было бы настолько броским.Ничто из этого ни в коей мере не умаляет заслуги самого Дарвина в объяснении того, как эволюция воздействует на отдельные особи и целые виды. Впервые ознакомившись с этой теорией, сам «бульдог Дарвина» Томас Генри Гексли воскликнул: «Насколько же глупо было не додуматься до этого!» Но задним умом крепок каждый, а стать первым, кто четко сформулирует лежащую, казалось бы, на поверхности мысль, — очень непростая задача. Другое достижение Дарвина состоит в том, что он, в отличие от того же Уоллеса, сумел представить теорию эволюции в виде, доступном для понимания простым смертным. Он, несомненно, заслуживает своей славы первооткрывателя эволюции путем естественного отбора, но мы надеемся, что, прочитав эту книгу, вы согласитесь, что его вклад лишь звено длинной цепи, уходящей одним концом в седую древность и продолжающей коваться и в наше время.Само научное понимание эволюции продолжает эволюционировать по мере того, как мы вступаем в третье десятилетие XXI в. Дарвин и Уоллес были правы относительно роли естественного отбора, но гибкость, связанная с эпигенетическим регулированием экспрессии генов, дает сложным организмам своего рода пространство для маневра на случай катастрофы.

Джон Гриббин , Мэри Гриббин

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Научно-популярная литература / Образование и наука