Автоквирография

От такого вопроса сердце екает, и я заставляю себя сосредоточиться на экране ноута, набирая одно и то же слово:

Четверг

Четверг

Четверг

В четверг, то есть через три дня, мы снова пойдем в поход.

– А я почем знаю? – вместо ответа спрашиваю я. Небрежно так. Безразлично.

Может, мне впрямь пригласить Сашу на выпускной?

Фуджита обходит класс, проверяя, как у кого дела с числом слов, развитием образов, сюжетными линиями и ритмом текста. К сегодняшнему дню – десятому марта – мы должны были написать двадцать тысяч слов и выбрать рецензента среди участников семинара. У меня более сорока тысяч слов, но все об одном – такое сдавать нельзя.

Осень работать со мной не пожелала, удивив всех, кроме меня, поэтому рецензента у меня нет, и пока получается, готовые главы я никому не покажу. Увы мне, увы. Фуджита только на вид хипповатый хлопотун-писатель, а сам держит руку на пульсе.

– Таннер! – зовет Фуджита, подкравшись ко мне сзади так неслышно, что я подскакиваю и захлопываю ноут. Засмеявшись, он наклоняется ко мне и громко шепчет: – Ну, парень, в каком жанре твой роман?

Будь моя воля, я наваял бы подростковый роман с переходом в порно, только этому не бывать. См. также: тайные отношения; бездомная любовь.

См. также: срочно взяться за новый роман.

– Это современная проза, – отвечаю я и, на случай если Фуджита заметил столбик «четвергов», добавляю: – Сегодня у меня небольшой творческий кризис.

– У каждого из нас бывают дни, когда креатив рекой льется, но бывают и кризисные, – громко, для всего класса говорит Фуджита, потом снова наклоняется ко мне. – Но по большом счету дело идет?

– Да, как ни странно.

Ну, это как сказать…

– Вот и хорошо. – Фуджита садится на корточки и заглядывает мне в глаза. – Так, похоже, у всех остальных рецензенты есть. Раз у тебя дело идет, но сегодня творческий кризис, пусть твою работу посмотрит Себастьян. – У меня аж пульс сбивается. – Вы ведь сюжетные наброски уже обсуждали? По-моему, это оптимальный вариант, раз участников семинара у нас нечетное число. – Фуджита хлопает меня по колену. – Согласен?

– Согласен, – с улыбкой отвечаю я.

– В чем тут дело?

Мы с Фуджитой поднимаем головы: рядом, оказывается, стоит Себастьян.

– Я просто сказал Таннеру, что его критиком будешь ты.

На губах у Себастьяна его фирменная уверенная улыбка, но взгляд мечется ко мне.

– Здорово! – Идеальные темные брови изгибаются. – Значит, ты покажешь мне готовые главы.

– У меня не так много написано. – Я изгибаю брови в ответ.

Осень откашливается.

– Ничего страшного, – беззаботно заявляет Себастьян. – Я помогу довести до ума то, что есть.

Фуджита хлопает нас обоих по спинам.

– Отлично! За работу!

На парту мне ложится папка.

– Здесь замечания по результатам нашей последней встречи, – говорит Себастьян.

– Супер! Спасибо тебе, – благодарю я с нарочитой небрежностью, хотя сердце бешено колотится, а голос дрожит. Едва Себастьян отходит, я чувствую пристальный взгляд Осени.

– В чем дело, Осси? – спрашиваю я, не поворачиваясь к ней.

Она подается ко мне и шепчет:

– У вас с Себастьяном весь разговор получился с сексуальным подтекстом.

– Неужели?

Осень делает паузу, но настолько эффектно, что пауза эта живым, дышащим существом вклинивается между нами.

Наконец я встречаю взгляд Осени и, прежде чем отвести, гадаю, прочла ли она в нем правду. Баннер вешать не нужно – уверен, в глазах у меня большими буквами написано:

СЕБАСТЬЯН + ТАННЕР = БОЙФРЕНДЫ.

– Таннер! – снова зовет Осень медленно и потрясенно, словно прочла финал детектива Агаты Кристи.

Я поворачиваюсь к ней лицом. Грудь жжет и щиплет, кожа под рубашкой горит огнем.

– Знаешь, я решил пригласить Сашу на выпускной.