Автоквирография

– Ничего страшного нет. Большинство СПД выполняют такие задания неоднократно и знают, чего ждать. Но на этот раз… получилось иначе.

– Иначе или страшнее? – уточняю я, потому что послушать Себастьяна – это кошмарный кошмар.

– Даже не знаю, как объяснить. Ведущий командами уводит тебя с тропы в определенное место, велит сесть и усердно искать Святой Дух. Это стандарт задания. Но сегодня получилось иначе. Я чувствовал себя иначе.

Я выпрямляю спину и поворачиваюсь лицом к Себастьяну.

– Ведущие бросают вас одних в лесу?

– Да, звучит ужасно, но, если бы не завязанные глаза, мы наверняка поняли бы, что и другие участники, и тропа рядом. Но подсматривать нельзя, поэтому мы тихо сидим с закрытыми глазами, ждем и молимся.

Я опускаю взгляд на ладони и переплетаю пальцы наших рук.

– О чем молишься ты?

– Обо всем, чего хочу в тот момент. – Себастьян тоже смотрит нам на руки, и я вижу, как подрагивает его подбородок. – В общем, сижу я на земле, ничего не вижу, а через какое-то время слышу что-то среди деревьев. Кто-то зовет меня по имени. Папа! Сначала он зовет тихо, потом громче, потому что подходит ближе. Он зовет меня по имени и велит вернуться домой. – По щеке у Себастьяна бежит слеза. – Я и раньше выполнял такие задания, и это всегда страшновато. Как же еще, если ничего не видно, но сегодня все чувствовалось иначе, то есть я чувствовал иначе, куда острее, чем в предыдущие разы. В общем, я встал и пошел на голос. Повязку с глаз я не снял и понесся вниз по склону, надеясь, что не упаду с обрыва и не врежусь в дерево. Я бежал и бежал, зная, что папа защитит меня от бед, но при этом чувствовал: нужно спешить. Когда добрался до папы, он крепко обнял меня, сказал: «Добро пожаловать домой», еще – что любит меня и гордится, что я становлюсь настоящим мужчиной. А у меня была только одна мысль: «Ты правда любишь и гордишься? А ты смог бы, если бы знал о Таннере?»

В груди становится тесно.

– Себастьян…

Он качает головой и вытирает слезы тыльной стороной ладони.

– Знаешь, порой мне снится, что я рассказываю родителям все. И про парня, в которого влюбился восьмиклассником, и про тех, в кого тайком от всех влюблялся потом. И про то, что никогда – ни единого раза! – мне не хотелось поцеловать девушку. И даже про то, что не могу пообещать им жениться. Потом я жду в лесу, но никто за мной не приходит. Других участников забирают родные, а я все сижу там с закрытыми глазами и жду. – Себастьян поднимает взгляд к потолку. – Я так обрадовался, что в эти выходные папа забрал меня, что почти пообещал себе никогда не рисковать его любовью. Но вдруг я никогда не захочу жизни, которой хочет для меня папа? Вдруг я не смогу жить, как он хочет?

Ощущение такое, будто горло у меня набито мокрым песком. Слова не идут, и я притягиваю Себастьяна к себе – пусть в плечо мне уткнется.

– В последнее время я очень много об этом думаю. – Себастьян говорит мне в плечо, и голос у него звучит глухо. – Пытаюсь понять, что к чему, только ответов нигде нет. Есть разные пособия для СПД о любви, о создании семьи, о родительстве. Даже о том, как теряют ребенка или начинают сомневаться в своей вере. А о том, что нужно мне, не написано ничего, по крайней мере ничего полезного. «Влечение к лицам своего пола – абстрактный термин, а не определение вашей сущности. Даже если чувства контролировать не удается, то свою реакцию – можно», и так далее. Ерунда полная! Нас учат, что, если посвятить жизнь Христу, Он укажет верный путь. Когда я молюсь… Когда я молюсь, Небесный Отец говорит «да». – Себастьян трет глаза ладонями. – Он говорит, что любит меня и гордится мной. Я целую тебя и греха за собой не чувствую, хотя все написанное говорит, что должен. Это с ума сводит.

Себастьян зарывается мне в плечо, и я целую его в висок, отчаянно стараясь не психануть с ним за компанию. Естественно, он «не гей»: ярлык гея заберет у него все самое дорогое. Хочется быть сильным. Мне-то легко. У меня столько поддержки. Больно видеть, что Себастьян лишен ее начисто.

– Малыш, мне так жаль! – шепчу я.

– Нам полагается молиться и слушать – я и молюсь, и слушаю. Но потом поворачиваюсь к другим и чувствую… – Себастьян качает головой. – Чувствую, что продираюсь сквозь мрак, что впереди покой и безопасность, только за мной туда никто не идет.

Так и не успокоившись, пару дней спустя я подъезжаю к дому Себастьяна.

В субботу, излив мне душу, он отлучился в уборную, потом вернулся, сел рядом со мной и улыбался как ни в чем не бывало. Впервые вижу, чтобы человек так быстро брал себя в руки и откладывал переживания «до лучших времен». Такое умение очень впечатляет и столь же сильно угнетает.

Мы смотрели телевизор, держась за руки, потом у Себастьяна снова засигналил сотовый, и он сказал, что ему пора домой. У двери Себастьян поцеловал меня, на подъездной аллее оглянулся, а вечером прислал имейл, написав, что все в порядке.

Говорю же, в порядок он себя приводит здорово.