Автоматом и гранатой

– Говорит, что сейчас в деревне лишь малая часть рембата осталась. Остальные несколько дней назад сменили место дислокации. Переехали куда-то за Варшаву. Сейчас лишь небольшая команда осталась. Танк у них всего один стоит. Что-то с двигателем, потому и оставили, чтобы ремонт закончить. Других танков и самоходок поблизости нет, – пояснил Борисов, доводя до командира результат предварительного допроса пленного.

– Я все скажу, если жизнь сохранишь и отпустишь! – проговорил гитлеровец.

– И куда же ты пойдешь? – неожиданно спросил Егор.

– Растворюсь, исчезну! Какое твое дело? – улыбаясь, произнес тот сквозь зубы.

Командир разведчиков нахмурился. В нем проснулось желание наказать изменника, заставить его каяться, унижаться перед теми, кто не сдался, кто остался верен Родине и присяге, несмотря ни на что.

– Полчаса назад ремонтные летучки в сопровождении мотоцикла поехали к мосту, встретить танковую колонну? – неожиданно для всех спросил его Щукин.

Командир группы блефовал, пытаясь разыграть пленного и тем самым вытянуть из него правду о положении дел в немецком рембате.

– Какую колонну? – нахмурился изменник и пожал плечами. – Там тягач или трактор где-то поломался. Танков не было.

Егор удовлетворенно кивнул. Стоявшие рядом разведчики заулыбались. Обстановка прояснялась. Появилась уверенность в собственных силах. Ловкость командира группы в общении с пленным взбудоражила всех. Бойцы сразу же прониклись искренним уважением к Щукину. Пленный понял суть вопроса, осознал, что его ловко обвели вокруг пальца, разыграли всего одной фразой. Он затрясся от страха, начал как будто сжиматься в комок.

– Ловко, ловко ты меня развел! – проговорил он вполголоса.

– Скажешь, далеко ли колонна с мотоциклом на ремонт трактора ушла, отпущу! – неожиданно заявил Егор.

Такого развития событий никто не ожидал. Разведчики все как один напряглись. Для демонстрации своих намерений изменнику Щукин принял расслабленную позу и опустил руку, в которой сжимал автомат, вдоль тела. Пленный принял этот жест за правду и, прищурив глаза, посмотрел на сержанта.

– Километров пять отсюда. Может, больше. Но точно недалеко, – ответил он, все еще пытаясь понять, действительно ли его собираются отпустить.

– Сколько всего в деревне осталось немцев? – продолжил допрос разведчик.

Пленный замялся, пожал плечами, задумался.

– Не больше ста, – наконец изрек он, как будто сомневался в собственных словах, так как явно не знал точное число все еще расквартированных на территории рембата гитлеровцев.

– Иди. Тебя проводят, – спокойным голосом произнес Егор и повернулся к стоящему позади себя Алексееву, скрытно подавая тому знак устранить изменника Родины.

Бывший старшина кивнул в ответ, поняв, о чем ему сообщает командир. Остальные разведчики тоже распознали жест Егора и сразу же расслабились, оценив происходящее.

Дождавшись возвращения Алексеева и Рыжего, ушедших для исполнения справедливого приговора пленному, Щукин собрал вокруг себя своих солдат.

– Значит, так, братья славяне, – начал он. – На территории польской деревни еще есть часть немецкого ремонтного батальона. Людей в нем много, до ста человек. Есть пулеметы. А главное, что там точно находится один неисправный танк.

– Возможно, что уже исправный, – вставил свое слово Королев.

– Так точно! – поддержал его Щукин. – И это наша главная цель. Танк придется уничтожить.

– Чем? – возмутился Борисов. – У нас ни одной противотанковой гранаты. Только осколочные.

Выслушав его, Егор сел на корточки и, взяв подобранную на земле палку, прочертил ею на снегу изогнутую линию.

– Это дорога, ведущая от рембата. Согласно карте колонна машин с мотоциклом сопровождения и летучкой могла уйти вот сюда, – продолжил он, ткнув указкой в одну точку. – Примерно час пути туда, ремонт трактора на месте и условно час назад. Время я называю предположительное.

Разведчики напряженно его слушали.

– Мы встретим их на полпути. – Щукин обвел всех глазами. – Устроим засаду.

– Цель? – не унимался Борисов.

– На коляске мотоцикла, – Егор перевел взгляд на любопытного разведчика, – я увидел две канистры. Скорее всего, они с бензином. Полагаю, что такие имеются и в других машинах.

– В маленькой точно была, – хриплым голосом добавил Первяков.

– Берем канистры. Потом ищем стеклянные бутылки. Переливаем в них бензин и ночью скрытно проникаем в деревню в гости к ремонтникам. – Егор бросил на землю палку-указку.

– Сжигаем танк? – уточнил Королев.

– А заодно и еще что-нибудь, что ценным покажется, – уточнил Щукин.

Разведчики застыли на месте. Каждый вдумывался в слова и осмысливал план командира.

– Толково придумано, – наконец изрек Алексеев.

– А главное, что пленных брать больше не надо! – злобно ответил ему Егор, намекая на крайнюю для всех степень риска и опасности, с которой действовал тот вместе с Рыжим, когда пленил каждого захваченного гитлеровца.

Установилась тишина, прерываемая только гулом усиливающего ветра и хрустом ломаемых под его напором веток на деревьях.

– Через десять минут выступаем, – обвел Егор взглядом разведчиков.