Автонизм

– Что они несут? – поразился Максим. Он оттолкнул парня, который потянул к Гуле руки, но сам попался – его стащили с лавочки за куртку, пнули по ноге, но он устоял.

Внезапно крики усилились. Люди бросились врассыпную. Полицейские в шлемах окружали митингующих и теснили к автозакам. Снова и снова они вгрызались в толпу, откусывая от общей массы, как от пирога, по одному. Перебивая друг друга, выли автосигнализации.

– Валим, – Гуля схватила Максима за руку и побежала. Тут же за правую руку его попытался схватить полицейский, но пустой рукав выскользнул из кулака.

Бежали через площадь: сталкивались с кем-то плечами, в кого-то врезались, кто-то бежал навстречу, а кто-то мимо, вперёд. Слышались крики.

Наконец выбрались с площади. Гуля не отпускала руку Максима.

– Пошли ко мне, – предложила она дерзко.

– Пошли, – удивился Максим.

Двигались быстрым шагом, иногда перебежками, Гуля тянула за руку. Она не оборачивалась, но крепко сжимала и тёрла его ладонь. Шуршал её пуховик, духи почти рассеялись.

Зашли в подъезд кирпичной многоэтажки, шмыгнули в лифт. Его двери ещё не успели закрыться, когда Гуля начала целовать Максима. Он ответил на поцелуй, она гладила его по голове, бёдрам, между ног.

– Давно не было секса? – спросила шёпотом.

– Никогда, – ответил он честно.

Когда начали раздеваться в квартире, он снова смущённо замедлился. И Гуля снова всё поняла:

– Значит так, – сказала она, – ты стыдишься руки, я стесняюсь жира, но если продолжим в этом духе, у нас ничего не получится.

Максим улыбнулся и кивнул.

***

Стоял промозглый день, изо рта шёл бледный пар.

Максим сел в пустой пазик и задумался о том, что грудь Гули ощущается в ладони так же нежно, как завиток пены для бритья.

Он вышел на своей остановке, предстояло только перейти дорогу. В районе снова пахло серой. Светофор зажёгся красным прямо перед Максимом. Он остановился, качнувшись на бордюре, поправил наушники.

Внезапно ощутил, как от ступней по телу поднимается странный холод. Максим подумал, что встал в лужу и промочил ноги, но холод быстро перемещался всё выше, а джинсы оставались сухими. Волна прошла до самого лба и вниз.

Ощущения были странными, Максим насторожился. Светофор зажёг жёлтый фонарь. Максим оглянулся по сторонам.

Киоски. Две женщины на остановке. Тёмные окна девятиэтажек. На дороге – камаз и парочка легковушек.

Прямо перед зеброй – зелёная иномарка. Коренастый мужик на её пассажирском сиденье держал металлическую коробку размером с тостер, направляя объектив коробки прямо на Максима.

Максим глянул на номер машины. Загорелся зелёный, и Максим поспешил перейти улицу.

Он не был уверен, что объектив из машины действительно смотрел на него, не знал, действительно ли стоило переживать из-за волны странных ощущений, но ускорил шаг и свернул не в сторону дома, а к ближайшему супермаркету. Там он встал за стеллажом с фруктами и уставился на улицу через стекло. Зелёная иномарка не появлялась, но Максим не мог успокоиться.

Он пытался позвонить Ефиму, но через пару звонков батарея телефона села. Ефим так и не взял трубку.

Максим подхватил со стеллажа яблоко, нервно покрутил в руке. Затем бросил его по ошибке в кучу апельсинов и подошёл к девушке в фирменной футболке:

– Можно от вас позвонить?

Девушка осмотрела его, подобно коробке с объективом, с ног до головы, ответила безучастно:

– А что случилось? В полицию можно, да.

Она проводила к телефону. Максим некоторое время мешкал, но потом дозвонился и объяснил, зажав трубку:

– Меня хотят угнать.

– С чего вы взяли?

– За мной следят.

Голос в трубке рассмеялся:

– Ну, знаешь ли… Вот угонят, тогда набери.

Звонок сбросили.

Иномарки не было видно из магазина. Максим вышел на крыльцо, осмотрелся. И всё-таки решил не идти домой, а доехать до участка и сообщить номер машины, который запомнил. Озираясь, он вернулся на остановку, снова влез в чихающий пазик, встал у поручня задней площадки.

Если бы не работа в участке, Максим не узнал, что автонизмов иногда угоняют. Никто не в курсе, что происходит после. Вечные сон и рабство? Пересадка запчастей? Шантаж? Ефим говорил, ещё ни одно подобное дело не раскрыли.

Хорошо, что Максим оказался в людном месте.

Через две остановки на дорогу позади пазика снова выехала зелёная иномарка. Она тащилась метрах в ста, прячась за другими машинами. Ползла, как змея, пристально следя за жертвой неморгающими фарами.

Максим смотрел на иномарку и не знал, что делать.

Пазик вдруг задрожал, взвыл и остановился.

– Мы едем в гараж, выходи, – погнала кондуктор под дождь.

В окне было видно – слева и справа пустырь, впереди маячит не то рынок, не то что… Максим вышел, надел обе лямки рюкзака и побежал.

Сзади приближался гул мотора. Максим обернулся – мелькнуло размытое зелёное пятно.

Рынок оказался кучей гаражей, бараков и СТО-шек. Кровля, фасады, ритуалка – везде был глухой забор и закрытые на замки двери. Максим заскочил в первую открытую.

Внутри ютилась тесная станция техобслуживания. Единственный механик, чумазый и толстый, стоя посреди гаража, вытирал об себя руки. Максим, запыхавшись, не смог ничего сказать.