Автопортрет неизвестного

– Мои картины во всех журналах!

– О да, прекрасные картины.

– Люди их вырезают и на стены вешают! – обиделся Алабин.

– На стены разные картины вешают, Петенька.

– Мне квартиру дали в этом доме, в особом доме, в доме для… – и замолчал, подбирая слово.

– Для избранных? – спросила Марина.

– Для видных деятелей науки и культуры. Да. Если хочешь, то да! Да!

– Не хочу, – сказала она.

– Один портрет приобрела Третьяковская галерея!

Он сел на пол, но продолжал держать руки бубликом вокруг ее ног.

Марина вышагнула из кольца его рук.

– Ты совсем не умеешь соблазнять женщин.

– И учиться не желаю! – Он вскочил с пола, отряхнул брюки.

– А ты действительно смешной, – сказала она. – Пять лет скрывался, даже общих компаний избегал, и на́ тебе – вывалил к ногам. Дом на Большой Калужской… «Снова берет Его дьявол на весьма высокую гору…» Смешно.

– Что-что?

– Так. Вспомнилось. Ерунда, не обращай внимания.

– Ну скажи что-нибудь! – Он снова приблизился к ней. – По-человечески. Ошибка, пять лет, судьба. Мало ли…

– Я вот что тебе сказать хочу. – Она взяла его за руку и говорила, постукивая другой рукой по его ладони. – Я рада, что ты объявился. Мы будем общаться. Дружить домами. Приходи к нам в гости. И мы тоже. Мы должны дружить, понимаешь? Ты теперь на виду. Антон Вадимович тоже не последний человек, а то люди смеяться будут – Алабин и Капустин носы воротят друг от друга. Так нельзя. Мы должны дружить.

– Просто обязаны, – сказал Алабин, отняв руку. – Пойдем, я тебя провожу. Стул донесу.

– Не надо, – сказала Марина. – Он тебе нужнее. Гораздо нужнее!

– В каком смысле?

– Пока! – Она быстро пошла, почти побежала, к двери. – Приходи к нам! Прямо завтра!

И ушла. Входная дверь хлопнула.

Алабин взял стул, то есть этот самодельный табурет со спинкой, размахнулся и уже было собрался треснуть им об пол, но потом расхохотался:

– Саул Маркович Гиткин, конечно, гений. Но зачем же стулья ломать?

Поставил стул в уголок. Постоял, подумал, потом отнес поднос с вином и пирожными обратно на кухню.

– Хорошо, – сказал Игнат. – Пока у меня один вопрос. Кто эта Марина? Не в смысле его любовница как будто жена, а в смысле вот она говорит «вы художники, а я просто женщина». То есть как?