Автопортрет. Стихотворения. 1958–2011

     Тропа в туманные пещеры.
и чистый месяц высоко.
     Здесь рай бессмертного Кащея:
бурьян, крапива, частокол.
     Туман прикрыл ручей и крыши,
и звездам в нем не утонуть,
лишь искры их слегка колышет,
когда приходится вздохнуть.
     Пасутся лошади на склоне,
роняя колокольцев звон.
     В моей пустейшей из бессонниц
счастливый воплотился сон.

«От жизни и любви счастливой…»

Проснулся и не мог понять: снилось ли

Чжоу, что он – бабочка, или бабочке
снится, что она – Чжоу"

(Чжуанцзы)

     От жизни и любви счастливой
безумцем стал я в сновиденьях:
цветущие исчезли сливы
в пустых смятениях осенних.
     Похоже, и тому безумью
сны полагались протоколом,
где от садов, шумящих шумью,
хватало счастья мне и пчелам.
     Еще не отошел от сна и
увидел снова в сон я двери…
     Теперь, наверное, не знаю,
в которой пребываю сфере.

«Уже душа отчаянным…»

     Уже душа отчаянным
продута сквозняком,
и неотступным таяньем
набух сердечный ком,
и долго не уменьшиться
ему и все болеть —
еще не меньше месяца
снегам в логах белеть,
и кажется, не так ли мне
судьба прервет полет,
как вспыхивает каплями
под стоком стылый лед!

«Сквозь изгородь и садик…»

     Сквозь изгородь и садик,
сквозь дом проходит путь,
которым скачет всадник
и не дает уснуть.

     Не ты ли в самой гуще

безудержной езды?
     Дороге той бегущей
неведомы бразды.

     Не зная мыслей задних,

вперед, всегда вперед
и рядом скачет всадник,
вращая звездный свод.

     Под теми ж небесами

часы стучат «цок-цок!»,
и всадник тот же самый —
в подушке твой висок!

Новосибирск. 1962–1966

Целиноград. 1965

Новолушниково. 1966

Обоюдность 1966–1974

В. Бойков в шляпе. 1976.

Рисунок М. Шапиро

Ноктюрны

«Распахни окно – слуховой аппарат…»

     Распахни окно – слуховой аппарат
к горлу парка:
перепелиная – спать пора! —
перепалка
и пропитан до сумеречных высот
воздух смолкой.
     Возведется и вызвездится небосвод —
все ли смолкнет?
     Здесь оркестра, наверное, не собрать —
так, осколки!
     Только песне расстроенной замирать
там, в поселке.
     В заполуночье кратком не спи,
дремы узник:
что куется кукушкой – копи
в леса кузне.
     Сколько все ж ни успел примечтать —
не с лихвой ли? —
начинаешь из будущего вычитать
поневоле.

«Мороз ночной скрепил узор…»

     Мороз ночной скрепил узор
дорожный, и скрипуча корка,
и шаг размашистый не скор —
я чутко слышу, вижу зорко:
почти прозрачны облака,
сквозные звезды голубеют,
гул поезда издалека
то нарастает, то слабеет.

«Смеркли сумерки до мрака…»