Автостоп сердца

В Перми меня ждали грустные улицы, каждой подворотней, каждой вывеской напоминавшие о недавно закончившемся романе длиною в пять лет. До того, как расстаться, мы играли в свободную любовь. По моей инициативе. Когда я влюбилась, то поняла, что могу прожить с этим человеком всю жизнь, но в какой-то момент эта перспектива меня сильно испугала. А вдруг, таким образом, я ограничу себя в тех бесчисленных вариантах выбора, которые ещё может дать мне судьба? Мы познакомились, когда мне было всего шестнадцать. Его звали Игнат. Я предложила ему встречаться с другими. Сначала идея понравилась обоим, но через пару лет чувство собственничества вкупе с глубокой неуверенностью в себе заставили меня пожалеть об этом предложении. Он же вошёл во вкус. Часто его телефон молчал, и сообщения оставались без ответа. Он пропадал на несколько дней, чтобы потом появиться и рассказать мне об очередном мимолётном романе. Я сжималась в комок и начинала делать то же самое. Но это не было свободой выбора. Я хотела отомстить, чтобы не оставаться в стороне. В итоге в наших отношениях скопилось слишком много лишних людей, а в голове моей зашуршали такие огромные тараканы, что ему я перестала верить, а себя принимать окончательно. На его удачу в компании появилась новенькая, свободная, лёгкая, целостная и, самое главное, независимая. Он влюбился и ушёл. Через какое-то время вернулся, но потом ушёл вновь. Моё маленькое неразвитое сердце разбивалось вдребезги и собиралось вновь по кусочкам. Оно всё больше черствело, от непонимания и тоски. Я спасалась работой. Мои эфиры стали для меня лекарством. Музыка лилась бальзамом на раны. «Всё личное вы оставляете за пределами эфира», – это золотое правило каждого ведущего стало спасательной соломинкой, вытягивавшей из пропасти печали. Я много работала, и мне это очень нравилось. Но несколько дней в Петербурге дали жизни другую перспективу.

Этот город показался мне сказкой. Такое разнообразие интересных людей на фоне фантастически красивых декораций было сложно отыскать где-либо ещё. Петербург встретил меня ласковым солнцем на подоконниках уютной квартиры. Набережная реки Карповки. Чудо-остров под названием Петроградка. Длинный коридор бывшей коммуналки уводил в густо задымлённую кухню, где под лёгкий алкоголь и запах гашиша дни напролёт сплетались новости из самых разных сфер жизни, от компьютерных игр до мировой политики. В каждой из четырёх комнат жил уникальный по своей природе индивид мужского пола. Каждый гость этой квартиры открывал дверь в свою Вселенную, пропитанную иным опытом, который разрывал мои шаблоны и очаровывал с первых секунд. Я вошла в новый, неведомый доселе информационный поток, тот, о котором мечтала и тосковала в своей Перми. Это было расширение сознания, иной уровень, выход за обыденные границы, долгожданная потеря условного потолка и обретение неба над головой. Петербург показался мечтой, которая непременно должна была воплотиться в жизнь, стать моей новой реальностью, полной неизведанного, ещё не открытого и не узнанного.

В Петербурге, спустя долгие месяцы терзаний по ушедшей любви, я вновь влюбилась и почувствовала себя живой. Одна маленькая часть таблетки экстази расшевелила мои атрофированные нервные окончания в районе сердца и заставила вновь смотреть на мир в красках, а не в чёрно-белом подобии. Могла ли я влюбиться без этого костыля? Вряд ли. Мой панцирь, начавший расти в детстве, с каждым годом креп и превращался в доспехи, которые я надевала, словно на поле боя. К комплексам пубертата добавились вполне реальные страхи предательства и лжи из недавнего прошлого. Но экстази растворило всё это в считанные минуты. Приторный химический поток любви ворвался радужными кристаллами в каждую клеточку тела, сделав его мягким и податливым. Телу захотелось ласки, а сердцу нежности. Я влюбилась в того, кто жил в комнате с эркером. Он был шустрым, живым, небольшого роста и полным очарования. Слёзы текли у меня градом, когда я садилась в неприветливый вагон поезда, чтобы оставить позади эту волшебную сказку новых, пульсирующих переживаний и вернуться под фонари, бросающие тусклые тени на унылый и тёмный асфальт губернского города П.

Было уже поздно. Воскресенье. Пустые улицы изредка отстукивали шагами монохромных прохожих. Я возвращалась в родительский дом. Моя кожа под безразмерным свитером ещё хранила южный загар, смуглые коленки выглядывали сквозь прорезанные джинсы. Множество светлых косичек болталось на затылке. Я шла по родному городу, оплакивала Петербург и ненавидела каждый отрезок своего пути, ведь на этих улицах прошла вся моя жизнь, от самого рождения до настоящего момента. Здесь всё было скучно, предсказуемо и серо. Параллельно-перпендикулярный мир без перспектив, где прошлое мешает воплотиться будущему. Я пересекла тот самый главный городской проспект. До родной девятиэтажки оставалось три квартала, когда через несколько метров услышала за спиной торопливые шаги и голос:

– Эй! Куда идёшь?

– Домой.

– Смотри, что у меня есть!

И нож к горлу.

– Я просто тебя трахну.