Автострада запредельности

Мы некоторое время молчали, наконец я прервал затянувшуюся паузу:

— И все-таки сталактиты должны здесь быть.

— Хм?

— Ну, нечто похожее на них. Пещеры обычно появляются потому, что вода разъедает скалу из растворимого в воде минерала, вроде известняка. Не знаю, что тут за камень — я совсем не геолог. Но тогда…

— А разве лава не проела эти пещеры, по крайней мере какие-то из них?

— Да, местами не обошлось без вулканических процессов. Но самые диковинные формации наверняка должны быть результатом какой-то весьма экзотической геохимии.

— Разумеется — это же другая планета.

— Угу. Но это мы тут чужие, дорогая.

— Пододвинься поближе, ты, страшное инопланетное существо… А это что еще такое?

— Сталактит.

— Сталагмит, — поправила она, ложась на меня.

Судя по всему, мы заблудились, впрочем, это обстоятельство меня особенно не беспокоило. У нас был запас еды, реки свежей воды, тишина и покой, все чего мне так недоставало последние десять лет. Давно желанный, настоящий отдых от дел, который мне удалось получить за… не знаю, за сколько времени. Правда, Сьюзен стала немножко нервничать, все чаще предлагая мне начать поиски выхода отсюда. Я попытался успокоить ее, сообщив, что времени у нас для этого просто навалом.

— Но мы же все больше и больше теряемся, — запротестовала она.

— Вовсе нет, — я присел возле стены туннеля, — Посмотри, какие замечательные данные на этом карманном сейсмометре, его дал мне Рагна. Помнишь тот зал, который мы назвали собором? Он, вероятно, не более чем в пяти метрах отсюда, по другую сторону стены.

— Но мы там были несколько дней назад!

— Позавчера.

— Как нам пробраться через пять метров скалы?

— Мы все это время находимся в одном и том же секторе. Надо сделать единственное — найти короткий обратный путь в тот зал-собор. А дальше — обнаружить последний оставленный нами передатчик.

— Так легко получается исключительно на словах.

— Кроме того, Рагна и его люди наверняка ищут нас. Все ведь было задумано как однодневный поход с ночевкой. Они уже начали беспокоиться.

— Не говоря уже про Джона и остальных!

— Ну, — я пожал плечами, — этим-то беспокоиться не о чем. Разве это первая мрачная ситуация, в которую мы попадаем за последние недели? В нас стреляли, швыряли ракеты, похищали, нас чуть не раздавил «дорожный жук», и это именно мы мчались сквозь портал имея вместо роллера пончик в сахаре. Господи! Назови мне любую гадостную ситуацию — и я отвечу, что мы в ней уже побывали. Неужели тебя волнует такая мелочь, Сьюзи?

— Такая уж у меня натура!

— А лучше… раздевайся.

— Идет.

Спустя некоторое время все же пришлось признать, что мы действительно заблудились. Сьюзен была целиком за то, чтобы искать выход, но я твердо решил, что надо оставаться на месте и ждать посланный за нами поисковый отряд. Я также напомнил своей спутнице о ее же собственном предостережении: дальнейшие блуждания приведут только к тому, что мы еще больше потеряемся. Она согласилась, тем более что запасы еды таяли, а найти что-нибудь съестное не представлялось возможным. Если мы ограничим нашу активность, то тем самым ограничим и потребность в еде. Мы весьма неплохо справлялись с первым ограничением, хотя не раз ловили друг друга на том, что шарили в сумке с провиантом. Никто из нас серьезно не оценивал ситуацию, но стоило подсчитать, что прошло уже четыре дня, беззаботность мгновенно улетучилась.

Потом стало еще хуже.

Это произошло в узком коридоре, стены которого были пронизаны боковыми туннелями, постепенно уходившими вверх, как дымоходы, через которые только Сьюзен могла протиснуться, чтобы посмотреть, не ведут ли какие-нибудь из них на более высокие уровни. Все последние дни, если верить показаниям приборов, мы неизменно спускались.

Я лежал, совершенно вымотанный, прислонившись к нашим рюкзакам и альпинистскому снаряжению. Сьюзен надела шлем с фонариком на козырьке (который, кстати, замечательно ей шел) и, взяв биолюмовый фонарик, отправилась исследовать коридор-дымоход в конце короткого бокового туннеля. Она настояла на том, чтобы я остался и отдохнул, предупредив, что не будет забираться слишком высоко, а ровно настолько, чтобы увидеть, куда ведет этот туннель и не расширяется ли он к середине. Если ей встретится именно такой туннель, я попробую пролезть через него, предварительно связав наши рюкзаки и привязав к ним веревку, чтобы потом можно было их втянуть.

Поэтому я просто лежал у стены, сосредоточив взгляд на кристаллических узорах на потолке, которые слабо переливались в свете моего фонарика, укрепленного на шлеме. В зависимости от того, как я поворачивал голову и как падал на них луч, они светились индиго и фиолетовым, вспыхивая иногда по краям розовым и красным.