Аз Бога ведаю!

Через минуту лев издох, утратив ярость и грозный вид, валялся распластавшись возле трона, словно ковер. Приобщенный Шад отер о гриву нож и спрятал под одежды, после чего взял золото и, вернувшись, пнул зверя, отыгрываясь за свой испуг. И уж неторопливо, без страха и смущения, поднялся по лестнице к заповедной двери и стал ссыпать монеты в жертвенную чашу. Когда опустела последняя сума, послышался лязг незримого засова – вход открылся!

Тяжелая окованная дверь протяжно скрипнула и отошла; в образовавшуюся щель потянул сквозняк. Стараясь не шуметь, каган-бек вначале заглянул и лишь потом осторожно протиснулся под купол…

А там было пусто!

Посередине стоял длинный стол, заваленный объедками – корками хлеба, огрызками фруктов и рыбьими костями, пустой кувшин из-под вина, медные кубки – здесь только что кто-то сидел, ел и пил: следы празднества были еще свежи, однако вкушали здесь не боги и даже не цари. Скорей всего, купчишки мелкие или менялы – кто еще не побрезгует сидеть за таким грязным столом?

Но куда же скрылись? Ни дверей, ни хода потайного, ни лаза нет из-под купола, один только выход на лестницу… Со старанием и тщательностью каган-бек ощупал стены, осмотрел весь пол и даже свод – ни щелки! И когда, совершив круг в подзвездном пространстве, снова очутился у открытой двери, то случайно бросил взгляд на чашу жертвенника и вдруг увидел, что золота там уже нет! Кто-то незримый успел выгрести его до последней монеты и унести!

Приобщенного Шада всегда смущал вопрос: почему каган всякий раз воскладывает жертву золотом? Зачем оно богам, если они владеют всем миром, всей Вселенной? Если в их власти одаривать благами или лишать их, наказывать и поощрять, давать жизнь и отнимать ее? Зачем нужны эти пять тысяч монет, когда все золото земли принадлежит богам?

Он тронул дно чаши, попробовал качнуть ее и обнаружил, что за стеной не только лязгает запор, но слышен еще какой-то шорох, будто крышка западни то приподнимется, то снова упадет. Тогда он притащил тяжелую скамью, поставил в чашу и выглянул за дверь…

В полу открылся лаз, через который можно было проникнуть и под купол, и сюда, к жертвеннику. Не раздумывая, каган-бек пробрался сквозь него и оказался на крутой винтовой лестнице, устроенной внутри стены. В кромешной тьме он долго ввинчивался вниз, пока не встал на каменный пол узкого подземного хода, который вел куда-то в сторону от башни. И тут услышал шорох торопливо удаляющихся ног! Кто-то бежал, и азарт погони вмиг овладел Приобщенным Шадом; он выставил руки вперед и пошел вдогон.

Порой он натыкался на стену, когда каменная нора делала поворот, иногда невидимые летучие мыши, сбитые головой с потолка, валились под ноги, скребли крыльями и когтями по лбу и весь путь лицо опутывала пыльная паутина. Судя по времени, он давно миновал детинец и сейчас двигался под городом, однако никак не мог настигнуть беглеца, хотя тот был где-то близко – слышалось тяжелое, запаленное дыхание и звон множества монет. Каган-бек прибавлял шагу, однако всякий раз под ногой оказывалась либо ступенька, бросающая его на пол, либо очередной поворот, а тот, кто уходил от погони, знал этот ход как свои пять пальцев и ни разу не запнулся.

Наконец, земной царь наткнулся на лестницу, ведущую вверх, и помчался по ней прыжками, словно лев, опираясь и руками, а вор уже изрядно выдохся, вспотел и теперь испускал зловоние, напоминающее звериный дух. Вдруг впереди над головой мелькнул неяркий свет – открылся выход, и сумрачная фигура с мешком стала карабкаться сквозь лаз: еще мгновение, и опустится крышка! Каган-бек наддал и в последнем прыжке ухватил чьи-то ноги и вместе с ними вывалился наружу…

И очутился в жилище мелкого торговца среди саманных стен, а перед ним, прижатый к глиняному полу – бродяга в драных лохмотьях, голь перекатная, коих во времена свободной Хазарии сбежалось тысячи. Тяжелый кожаный мешок вырвался из рук, и монеты сыпанули на пол, раскатываясь веером.

Не богу жертвовали – ярыге подзаборному, нещадной мрази!

– Ты вор и сейчас умрешь! – воскликнул каган-бек и нож занес.

– Я божий человек, – спокойно произнес бродяга, ничуть не испугавшись. – Отпусти меня!

– Ты золото украл!

– Я не украл, я жертву принял. Вот ты кто такой? И как проник в святыню – подзвездное пространство?

– Как смеешь спрашивать?! – взревел Приобщенный Шад. – Как ты туда попал?!

– Подземным ходом. Видишь, он начинается в моем жилище, а другой его конец там, под куполом.

– Прорыл, чтоб похищать?

– Позволь, почтенный, как мог бы выстроить я один такую галерею? И лестницу пробить внутри стены?

– Значит, ты захватил это жилище?

– Взгляни же на меня: могу я отнять чей-нибудь дом? Тем более такой, откуда начинается вход в святыню?

Каган-бек спрятал нож: простой воришка или даже разбойник так не ведет себя, а тварей этих довольно повидал, когда была дарована свобода всем подряд…

– Да кто ж ты наконец?

– Сначала назовись сам, потом и я скажу.

– Я каган-бек, земной царь Хазарии и Приобщенный Шад!

Бродяга горестно вздохнул и покачал головой, между делом собирая монеты.