Азарт простаков

При этом приглядывался к своему соседу, Валентину Васильевичу Фролову, двоюродному брату «молодого» Валентина Алексеевича. Васильич, как его именовали близкие, того же костромского-чухломского корня, закончил в Ленинграде кораблестроительный институт, работал на Балтийском заводе.

Стал мастером, начальником сборочного цеха, секретарём парткома и в итоге — первым секретарём Василеостровского райкома партии.

Одна деревенька Чухломская, одна семья крестьянская: дед-плотник, в семейном кругу материвший советскую власть вообще и товарища Сталина в частности, а внуки — глава Василеостровского района Ленинграда, директор конструкторского бюро и командир атомной подводной лодки.

Это Алексей, младший брат Валентина Алексеевича. Такая вот «Питерская сага».

Алексея нет среди гостей, уже двенадцать лет как ушёл из жизни. Остались дневники и записки, изданные братьями Валентинами. Командир атомной подлодки — и какая благородная душа, какая бытовая и личная неустроенность!

Но больше всего в его записных книжках Влекомова поразил один эпизод из времени военного отрочества Алексея.

Весной 1944 года послали его вспахать на заморенной колхозной лошадёнке Звёздочке несколько соток под огород.

Силёнок у обоих не хватало, борозда шла криво, Звёздочка дёргалась, дёргалась — и стала.

Алексей, злой от бессилия, погонял, ругался, а потом подскочил к лошади и ударил кулаком по морде.

И застыл — увидел, как из её больших печальных глаз покатились слёзы. Сам заплакал, бросился на шею Звёздочке, целовал морду и просил:

— Прости! Прости!

Приглядываясь к василеостровцу, Влекомов немного опасался — вдруг тот окажется этаким непоколебимым партийным бонзой, весь в прошлом, в сознании своего былого величия и превосходства. Ничуть! Василеостровец сидел скромно, не приковывая к себе внимания, сказал пару тостов — искренне и с юмором.

С Влекомовым перебрасывался застольными, но скупыми фразами. Возможно, остерегался навязчивости, пьяного амикошонства. Постепенно разговорились.

Влекомов сообщил, что закончил знаменитую школу на Васильевском, бывшую гимназию Карла Мая, и трудовой путь после Военмеха начал в НИИ-137 на Васильевском.

— Знаю! — подтвердил Васильич. — На берегу Смоленки, возле Трубочного завода (трубками раньше именовали все взрыватели). А гимназию Мая теперь все знают — Лихачёв там учился, Рерих. А в наше время космонавт Гречко. С Васильевского ещё один из первых космонавтов — Шаталов!

— С Гречко, правда, однажды казус вышел. Он в школу зашёл во время уроков, никого не предупреждая. Бдительная завуч подошла, поинтересовалась, что он тут делает. Гречко думал, его узнают:

— Я здесь учился, захотелось посмотреть!

Не узнала:

— Я вас не помню, выйдите, пожалуйста, из школы!

Космонавт ушёл. — Влекомов рассказывал со слов основателя школьного музея Благово.

— А мне вот больше повезло! — улыбнулся василеостровец. — Ехал в такси мимо бывшего Оптико-механического объединения, таксист стал ругаться: «Такое производство загубили! Будь наш генеральный Панфилов жив — не допустил бы!»

«Да, — говорю, — Панфилов сильный был хозяйственник! Я с ним неоднократно по производственным вопросам контачил».

Таксист, бывший рабочий ЛОМО, так обрадовался, что денег брать не захотел. Еле удалось в карман ему затолкать!

Застольные беседы стали громче, но локальней.

— Пенсии ветеранской хватает теперь! — послышался голос Фролова.

— А моей супружнице не хватает! — рассмеялся Вадим, присевший отдохнуть. — Решила разбогатеть! Добрые люди ей миллион пообещали, если на тысячу купит какой-то ерунды! Она и поверила! Уже год её за нос водят!

Супруга Люся дёрнула его за рукав:

— Перестань!

— Это ты перестань тратиться на всякую ерунду! — отмахнулся Вадим. — Победительница! Пятый раз провозглашают победительницей, обещают приз гигантский — и кукиш вам! А она всё шлёт заказы и ожидает этой манны небесной!

Влекомов почувствовал себя неуютно — что, если бы узнали, что и он подвержен… Нет, он доведёт дело до конца! Он разоблачит этих…!

— А вот в соседнем доме, в 13-м, женщина одна миллион получила! — в сердцах воскликнула Люся.

За столом стало тихо. Только Кондаков, сосед, попискивал гармошкой, настраиваясь на продолжение банкета. Люся поняла молчаливое требование: давай подробности!

— Получила! И сказала: я ещё миллион получу! Потому что я умная! Не я, а она! — внесла Люся необходимое уточнение.

— Для этого ума не надо! — взорвался Вадим. — Для этого деньги надо иметь! Пока тебя не остригут, как овцу — ничего не получишь! И после того тоже! А ты эту счастливицу знаешь лично?

— Люди знают! — неопределённо ответила Люся.

— Ага! Вот теперь ещё люди узнали! — обвёл рукой стол Вадим. — Могут другим рассказать, что женщине одной миллион подарили — сами от её соседки слышали! — Вадим первым и засмеялся, его поддержали.

Приятно сознавать, что чужая удача — выдумка. Иначе — как жить?

Кондаков вовремя рванул гармонь — и все разом перестроились на счастье сиюминутное, хором грянули «По диким степям Забайкалья».