Азарт простаков

Странно — при чём беглый каторжник на каждой свадьбе, даже золотой? А он — всегда и везде. А может — это свадьба уже ни при чём?

Просто — пьяная душа ищет кореша. И каждый русский в душе — беглый каторжник? Или, по крайней мере, сочувствующий.

11

Вернулся от Фролова в хорошем настроении, но «Фотон» его быстро поправил.

В понедельник с утра в 1001 раз посмотрел моноспектакль «Дядя Ваня» — так начальники отделов именовали директорские совещания.

Лейтмотив этих совещаний у Засильева был один: отсутствие денег на оплату материалов и комплектующих по очередному завальному заказу. И на зарплату. Многие заказчики сами были виноваты — задерживали финансирование. Кстати, ежегодно повторялась одна и та же история: бюджетные деньги выделялись с опозданием минимум на квартал. Даже когда бюджет утверждался заранее. Крутились где-то?

Но даже такой исправный плательщик, как ЦЕРН — тот, что встраивал в чрево Земли Большой адронный коллайдер, рисковал не получить вовремя «фотоновские» фотоумножители. Полученные денежки часто уходили на погашение предыдущих кредитов с неприличными процентами.

Валера Лукьянов, начальник отдела, стройный, всегда в белой рубашке и галстуке, монотонно задавал на моноспектаклях почти одинаковые вопросы и получал стандартные ответы, варьирующиеся по степени раздражённости Ванечки.

Иногда стрелки переводились на зама по коммерческим вопросам, в прошлом хорошего разработчика и мастера спорта по метанию копья Сергея Дряблова. Сергей был почти неуязвим — денег-то не было. Но если вдруг появлялись — не можешь завтра достать — сегодня роди то, что требуют. А то загрызут!

Творческую сущность материальным снабжением не удовлетворишь, и Сергей постоянно изобретал всевозможные приспособления хозяйственного и охотничье-рыбацкого назначения. Тогда сам превращался в просителя и обходил отделы в поисках залежавшихся полупроводниковых и металлических предметов.

— Это Господь не хочет, чтобы ты свои умножители для ЦЕРНа делал! — однажды ответил Сергей Лукьянову. — Взорвёте на пару к чертям нашу Землю-матушку! Опомнись пока не поздно, Лукьянов лукавый!

Засильев остановил общий хохот — ему не нравились чужие шутки. Обожал свои.

Валера не опомнился. ЦЕРН получил от него всё, что хотел. Земля пока цела.

— Ну, Влекомов, опять жаловаться собираешься? — усмехнулся Засильев, заметив привставшего Влекомова. — На жизнь или на руководство?

— На жизнь жаловаться — что море плетьми стегать, как персидский царь Ксеркс сделал за то, что буря флот уничтожила, — поведал Влекомов. — Руководство — дело другое. Хотя лично я предпочёл бы не жаловаться, а поступить с ним, как Ксеркс с морем. Перспективней — у моря-то пятой точки нет!

— Чего захотел! — хмыкнул Засильев.

— Его самого уже раз десять надо было высечь! — воскликнул Рудиков.

— Размечтался! — в тон Засильеву, но адресуясь к Рудикову ответил Влекомов.

— Ну, что у тебя? — хмуро спросил Засильев, недовольный всеобщим весельем.

— Не выполняется решение об изготовлении измерительного блока.

— Что ж ты Ольгу не дожимаешь? — снова влез главный инженер. — Ослабел?

Ольга Костюгина, начальник отдела, выполнявшего разработку блока по китайскому контракту, недовольно поморщилась. Неплохой администратор, неженственная до неприличия и в той же степени самовлюблённая — часами могла о себе рассказывать. Вообще-то блок разрабатывал не её отдел, а посторонние специалисты, оплачиваемые через малое предприятие при отделе, также возглавляемое ею. И Ольге хотелось, чтобы второй образец блока также прошёл через её МП — навар больше.

— Я с дамами вообще только по доброму согласию взаимодействую. Но в данном случае — это целиком ваша прерогатива! Главный инженер отвечает за унификацию! А мы при разработке технического задания заложили аналог китайского блока. Вы тогда очень одобряли это предложение. — Влекомов говорил вяло — вопрос поднимался не впервые. Но за последние годы каждый отдел обособился и старательно утаивал свои разработки от прочих. Рудиков не желал тратить свои силы на подобные мелочи. Нервы истреплешь, а ордена не получишь.

— Ну ладно! Мы это отдельно разберём! Завтра! — решил Засильев.

— У меня! Завтра у меня разберёмся! — снова проявил активность Рудиков. — Чего тебе этим заниматься? — обратился к Засильеву. Тот кивнул.

Хочет заболтать вопрос, а Засильеву всё изложит — мать родная не узнает! — понял рудиковское рвение Влекомов.

— Морген, морген — нур нихт хойте! Заген алле фаулен лёйте, — процитировал он немецкую поговорку, известную со школьных лет («Завтра, завтра — не сегодня! — так лентяи говорят»).

— Ты на каком это языке выражаешься? — встрепенулся Засильев. — Тебя случайно не шарахнуло молнией? Как мужика, который на ста языках после этого заговорил?

— Я в автомобильной аварии давно шарахнутый, — уточнил Влекомов. — Но, к сожалению, последствия не такие хорошие, как от молнии бывают.