Азбука для непослушных

«Что произойдет, — спрашивал Евфимий, — если сейчас мы примемся изменять и исправлять все слова, существующие от века? Все слова, с самого начала века, нужно будет поправить, мы окажемся без письменности, невеждами, ведь новая наука старую затмевает, и сколько нам придется потратить времени и сил, чтобы приобрести опыт в краснописи! И народ будет смеяться над нами!»

Время шло, а отец Варлаам упорно, днями напролет, наблюдал за небесными коловращениями. Смотрел, как светило катится по небу, пока однажды утром, на восходе солнца, не сказал: «Солнце сегодня сломается и станет похоже на слово, которым мы упорно и неправильно его именуем».

Мы были поражены его неожиданным предсказанием. А когда отец Евфимий отвратительно засмеялся, и между двумя взрывами глумливого хохота выкрикнул: «С чего ты взял, что оно сломается?!», отец Варлаам спокойно сказал: «Потому что название, которое мы ему дали, неверное. Все ломается, если названо неправильно, ибо и имя влияет на вещь, а не только вещь на имя, которое мы ей даем».

Точно в двенадцать часов, то есть, в полдень, свет небесный погас, и наступила ночь средь бела дня. Мы все в страхе выбежали из семинарии, а за нами недовольно тащился Евфимий. Посреди двора спокойно стоял отец Варлаам, его предсказание подтвердилось. Он крикнул: «Большая часть дневного колеса отломилась и упала на землю, и теперь его имя похоже на него, ибо оно начинается с С».

Мы посмотрели вверх, и увидели: вместо дневного светила сиял маленький серп, похожий на букву С. Солнце потемнело, и большую часть его поглотила черная тьма.

Но через некоторое время, к большому сожалению бедного отца Варлаама, свет все же победил тьму, и солнце снова засияло — чистое, прозрачное, изменившись, как дерево весной. Отец Евфимий перекрестился и сказал так тихо, что услышал только я: «Это не солнце. Это бычьи рога».

А дело было в воскресенье, и в это время пришел живописец, уставший и грязный от трудной работы, ибо он занимался своим ремеслом и по воскресеньям.

А Евфимий сел на осла и отправился прочь в неизвестном направлении.

* * *

Как я уже говорил несколько раз, моя беда в том, что я вижу все, слышу все, чувствую все, даже то, что не должно, и это не дает покоя моей душе. Так вышло и на этот раз. Я слышал, что сказал отец Евфимий, и сразу понял, куда тот отправился.

А где был Евфимий, где был тот, кто держал в подчинении мою душу и мою руку, тот, кто не давал мне пахать поле слева направо, а потом обратно, привычным образом, естественным, как естественно то, что ночь сменяет день, а день ночь, чтобы было у них время для отдыха?

А был он там, куда надумал идти, и сделал то, что решил сделать, потому что человек не может уйти от своих помыслов, от своих измышлений; а случилось вот что, его устами сказанное, моей рукой написанное:

VI

1. И поехал Евфимий в город, к Амфилохию, чтобы пожаловаться ему, ибо очень разгневался и злобное замышление нес с собой.

2. Он вошел, поздоровался и стал угощать Амфилохия льстивыми словами, как богатой трапезой, чтобы у того душа смягчилась, и сказал ему:

3. «Любимец твой, живописец, попирает закон Божий и не блюдет воскресенья;

4. но работает по воскресеньям и богохульствует, грех творит».

5. А Амфилохий сказал: «А разве ты, торопящийся свои творения сотворять и быстрого быстрейший, разве ты не такой? Почему ты не работаешь по воскресеньям, если времени тебе не хватает? Ведь и Иисус в субботу исцелил человека, и слепой прозрел?»

6. Тогда Евфимий сказал: «Варлаам в заблуждение впал, ты должен сменить его, ибо он в союзе с Сатаной и новые имена вещам придумывает, а нынешние ему не нравятся;

7. он измыслил новое название для светила дневного, и гнев Божий навлек сегодня, так что светило помрачилось от хулы его.

8. И все началось с букв Михаила, которым он научился от Прекрасного; а ты ведь знаешь, что у дьявола лик красивейший, но притворный!

9. И хулу возведя на буквы, он принялся за слова, ибо и они ему нехороши стали».

10. А Амфилохий сказал: «Но ведь и Кирилл, учитель твой, новые буквы придумал, значит, ты и его бранишь».

11. Тогда Евфимий сказал: «Велик грех Прекрасного, потому что теперь он сбил с пути истинного Михаила и шестерых других, которые еще вчера были послушны.

12. Они пишут, будто поле пашут, как язычники, с востока на запад, а затем с запада на восток».

13. Но Амфилохий сказал: «Зачем же ты, поспешающий, противишься этому? Ты ведь тоже кратчайшего пути ищешь. А этот путь именно таков».

14. Тогда Евфимий, видя, что лукавство его действия не возымело, подумал: «Я вижу, что колесо вращается и что неправедно поступает тот, кто его толкает, если оно катится не туда, куда надо, пусть себе вращается, а я подожду, пока оно не покатится, куда мне нужно».

15. А он думал, что это он сотворил дневное колесо, ибо помнил о нижнем мире;

16. и ушел от Амфилохия, пылая гневом и злобой.